Очки Поттера сидели у прикроватной тумбочки, и он поднял их в обе руки, чувствуя себя странно, действительно.
Конечно, они были глупыми и неприличными; миллион раз он думал украсть их или топнуть, или - или лучше рассмотреть их поближе. Но он никогда этого не делал.
Он перевернул их в своих руках, изучая под всеми углами. Там была царапина, здесь вмятина, здесь. Они видели лучшие дни.
Малфой знал, что у Поттера были деньги, отец сказал ему то же самое. Так что очки должны были быть своего рода заявлением, что было смешно, точно так же, как Поттер.
Он не знал, что это будет за утверждение, но в нем будет сказано что-то о принадлежности к числу простых людей, что, по мнению Драко, было смешно.
Поттер был Избранным, старые деньги, и уже успел прославиться как некий героический спаситель - он не был одним из простых людей, так что это было немного дешево.
"Святой Поттер", он пробормотал и прочистил горло.
Мне пора идти.
Уйти? Он должен бежать. Если бы все Гриффиндорцы проснулись и поймали его здесь - или если бы Уизли проснулся и поднял тревогу - он был бы тостом.
Конечно, их всех задерживали до конца времён, но это не стоило того, что он получит избиение. И ему будет трудно объяснить МакГонагалл или Снейпу, что он здесь делает, поскольку сам не знал.
Но он не убегал. Он постоянно переворачивал очки Поттера в руках, пока они не были сориентированы в правильном направлении.
А потом он надевал их себе на лицо.
Общага мальчиков Гриффиндора превратилась в поразительно острые линии и яркий цвет, и Драко моргнул и моргнул, но каждый раз это было одно и то же.
Эти штуки были неподалеку, они были размыты.
Он прекрасно вытер сон из глаз, просто не мог видеть.
Рефлексивно, он снял очки, чтобы посмотреть на них, мир снова стал размытым. Не задумываясь, он потянулся вниз, чтобы стереть грязь и пыль с линз, используя край своей пижамы сверху.
Я не ношу свою одежду.
На нем была темная пижама с маленькими золотыми шапочками, вышитыми на груди, подходящая для ребенка, рода Мерлина.
В той части ума Драко, которая была склонна быть честной с самим собой, Драко знал, что его можно назвать многими вещами: мелкодумным. Маленькая. Немного фанатично, может быть, чуть-чуть.
Но дурак не был одним из них.
Глотая, он снова накинул очки на нос и поднял руки, чтобы осмотреть их. Даже при слабом освещении было ясно, что они были запылены тонкими, темными волосами.
Поэтому, когда Уизли отодвинул свой занавес и сказал: "Божи Гарри", потянув обе руки вниз по лицу, Драко предложил сделать все возможное для настоящей улыбки и ответил,
"Привет, Рон."
Он следовал за остальными, наблюдая за их распорядком дня, не выглядя так, как будто он вообще наблюдал за ними. Он последовал за Уизли на полшага назад, к раковине, в душ.
Он не был настолько глуп, чтобы следовать своей обычной прическе. Он принял взвешенное (болезненное, болезненное) решение сделать все прямо противоположное тому, что должен делать Поттер для своего типа волос.
Он едва смотрел в зеркало, потому что думал, что Поттер этого не сделает, и потому что часть его трепетала подумать о том, чтобы смотреть в зеркало и смотреть, как Поттер смотрит назад.
Уизли продолжал вести разговоры о занятиях, о Грейнджере, о том, как он спал.
Драко позволил ему накрыть его, как обжигающая горячая вода в душе, издавая соответствующие звуки, когда он чувствовал, что это оправдано, и в противном случае заткнулся.
Он может заткнуться. Он мог бы закрыть рот и держать его закрытым. Даже если бы Уизли начал рассказывать об осах Вимборна и их шансах, и у Драко было много чувств по этому поводу.
Мир сузился до бритвенно-тонкого фокуса, даже с Рональдом Уизли, бормочущим ручьем дерьма справа от него.
Лишь немногие люди, которых он знал, были в состоянии сделать что-то подобное, и никто из них не был студентом. Это означало, что у него был очень, очень сильный враг.
Или могущественный друг? Кто-то, кто верил, что это вторжение в жизнь Поттера даст Драко понимание и преимущества в грядущей войне?
Это полностью исключает тот факт, что были ведьмы и волшебники, которые жаждали крови Поттера - люди, которые могли рассматривать участие Драко как случайное или даже поэтичное.
Это не было секретом, что он и Поттер были друг у друга в горле, так что это может быть, что кто-то сидел в стороне, кудахтая безумно, как они представляли, как он может уничтожить знаки Поттера, его дружбы, и запятнать его нимбом в глазах маленьких людей.
Взгляд Драко нервно бросился к Уизли, который все еще серьезно бормотал. Искушение заткнуть его было огромным.
Но странное предчувствие обогнала Драко Малфоя. Он чувствовал - резко, остро, остро, с почти сверхъестественным пониманием - что он не может сделать игру, пока он не понял игру лучше.
И кричать:
"Заткнись, ласка!"
В верхней части его голоса было не совсем то, для того чтобы оставаться не заметным.
Продолжение следует...
