Время прочтения : 1 мин
Любовь к красиво связанным изделиям передалась мне по наследству.
Моя мама была великой труженицей. Как только выдавалась свободная минутка между домашними делами, она садилась за рукоделие - вязала нам носки, шапки, свитерочки, да еще и пряла сама, и красила пряжу. Нас у нее было четверо, мал мала меньше. Всех надо и одеть, и накормить. До сих пор помню эти колючие носочки-шапочки. Но какими же красивыми они мне казались, ведь каждый раз мама придумывала новые узоры, для каждого из нас находился свой уникальный рисунок. Сейчас я знаю, что это был жаккард.
Давно мы уже износили мамины изделия, и мамы уже нет давно. А как сейчас вижу : мама сидит на стуле прямо под лампой, чтоб светлее было , худенькая, спинка прямая, склонила голову над вязанием, спицы так и мелькают, дзинькают, ударяясь друг о друга, и под этот мелодичный звон я засыпаю. А наутро, проснувшись, я вижу на своем маленьком стульчике новую обновку.
Сама мама в детстве была единственной девочкой в большой дружной семье. Ей было всего 7 лет, когда ее мама, моя бабушка тяжело заболела, стала кашлять, скорее всего, это была банальная пневмония. Но в 1932 году пенициллин еще не был открыт. Вероятно, бабушка, которой и самой-то было только тридцать лет, чувствовала, что скоро все женские обязанности по дому лягут на хрупкие плечи 7-летней дочери, и силком заставляла дочь учиться вязать. Дочь плакала, ей хотелось играть по улице вместе с братьями, но мама упорно заставляла ее раз за разом перевязывать пятки у носочков, добиваясь ровного и правильного вязания. Конечно, же моя мама не понимала, что бабушка хотела ее научить всему, что умела сама, чтобы ее дочь могла не только себя согреть в холодные и голодные зимние годины, но и братьям теплую одежду связать. Вскоре бабушки не стало. Тяжело пришлось семье без нее. Так и пришлось маме с малолетства поневоле всем в семье носки вязать, ведь из обуви тогда только лапти были – их плел отец из лыка. Ребятишки одевали шерстяные носки , поверх плетеные лапти – и бегом по снегу. А дальше научилась и рукавицы, и шапки, и кофты вязать. В Великую Отечественную умер и отец. Братья на фронт ушли. В 16 лет мама совсем одна в доме осталась. Днем в сельсовете работала, поскольку была грамотной – семилетку окончила – а ночами пряла пряжу и носки для фронта вязала. Сколько пар их связала да посылок на фронт отправила и не сосчитать. Вязала да думала, пусть братикам-солдатикам будет тепло, пусть быстрее немца-супостата победят.
Сколько же таких простых советских девушек своим трудом Победу приближали. Зерно выращивали и хлеб пекли, на заводе у станков оружие и боеприпасы выпускали, раненых в госпиталях выхаживали, носочки-варежки для солдат вязали. Низкий им поклон за это !
Моя мама просто рассказывала мне о своем трудном детстве, о бабушке, которая заставляла ее учиться вязать. Мама почти не помнила бабушку – что может запомнить семилетний ребенок. А вот ее слова о том, что умение вязать ей всегда пригодится, запомнила на всю свою жизнь.
Я никогда не видела своей бабушки. Моя мама никогда не заставляла меня учиться вязать. В уже взрослом возрасте я сама попросила ее показать мне лицевые-изнаночные петли. Прошло много лет, прежде чем мне захотелось что либо-создать самой. Я училась по книгам и журналам, прежде чем научилась творить красивые уникальные изделия.
Когда я вяжу, я думаю о тех людях, для которых я создаю красоту. А еще я думаю о бабушке, которую никогда не видела, о маме, я помню о них ! Еще я думаю о своих дочках, которые также как и я много лет назад, наблюдают за мной и моими спицами, когда я вяжу. И я хочу творить для них и создавать красивые вещи, как когда-то это делали до меня мои мама и бабушка.