На экраны вышел фильм Андрея Смирнова с ёмким названием «Француз». «Кино-Панк» разбирается, станет ли черно-белый фильм о середине прошлого века актуальным сейчас, и почему его смело можно называть оппозиционным.
Первое, что сразу понимает зритель – картина будет говорить с ним о прошлом. Режиссер Андрей Смирнов, чья юность пришлась на 50-е и 60-е годы, не скрывает, что сделал прежде всего ностальгический фильм. Кино снято в монохроме: это, с одной стороны, отсылка к кинематографу того времени, о котором идет речь, а с другой – еще одно напоминание зрителю, что речь именно о воспоминаниях, в которых цвета уже исчезли, подробности смазались, но самые важные события и детали остаются запечатленными. Но тем интереснее становится момент, когда к зрителю вдруг приходит понимание того, что ностальгическая подача «Француза» - искусно завуалированное зеркало настоящего.
По сюжету главный герой Пьер (Петр) – француз с русскими корнями, сын эмигрантки – приезжает в Россию в 1957 году. У него несколько причин для визита: воочию увидеть, как СССР движется к коммунизму, который он и сам поддерживает, изучить особенности знаменитого русского балета, пообщаться с русскими студентами. Но самое сокровенное и важное желание Пьера – найти своего отца, белого офицера Татищева, о котором так много рассказывала ему мать: «Ты – русский дворянин. Ты – Татищев».
Андрей Смирнов тщательно выписывает будни француза, оказавшегося в стране, которая едва успела продышаться после революций, войны и только-только начала просыпаться после страшного сна сталинских репрессий. Режиссер описывает все то, что всплывает в его памяти: университет, подпольные джаз-клубы, доносы, обсуждения 20-го съезда, бедность, надежду, всеобщую подозрительность. Как часто случается с воспоминаниями, он хочет описать слишком многое, потому что все мелочи кажутся важными и неотъемлемыми деталями одной картины. В этом заключается самая большая ошибка фильма: обилие деталей и сцен сделало его несколько сумбурным, слишком подробным. Но если зрителя не напугает количество отвлеченных элементов, он сможет выделить несколько деталей, которые особенно важны для Андрея Смирнова.
Русские, которые показаны в картине, боятся. Они живут под гнетом страха, и даже некоторые молодые, которые полны энтузиазма и внешней веры в светлое коммунистическое будущее, живут под постоянным гнетом. В Пьере окружающие видят то шпиона, то счастливчика из другого мира, который и помыслить не может, что пришлось пережить русским, то шанс на спасение – того самого принца, который может спасти и увезти туда, где бояться больше не придется.
Сама страна, показанная режиссером, застряла на перепутье. С одной стороны, появляются новые, пусть и полузапретные развлечения с западной музыкой или литературой, культ личности поставлен под сомнение, государство отстраивает себя заново. Но все попытки внедрить что-либо новое настолько робки и рискованны, что прогресса как будто бы нет вовсе. И страна живет на старых культурных запасах, которые, как ни странно, остались с дореволюционных времен: как пример, все та же школа балета.
Но самая важная и вместе с тем самая сложная тема – центральная, о чем говорит и посвящение в конце картины – разговор о диссидентстве и эмиграции. Режиссер переосмысляет тему патриотизма, которая неестественно сильно форсировалась в то время и набирает такие же обороты в настоящем. Само осуждающее или, на крайний случай, снисходительное отношение к тем, кто отказался помогать правительству и уехал, защищая свои взгляды и жизнь, становится здесь, по мнению Андрея Смирнова, в корне неверным. Самые умные люди, уверен режиссер, служат не государству, не интересам страны, а в первую очередь собственным идеям и своей семье. Татищев – оставшийся на родине, прошедший через лагеря белый офицер – навсегда сломанный человек, который никогда не сможет полюбить государство, сделавшее его жизнь одной большой пыткой. Алкоголь в его и во всех других случаях – не средство веселья, а лекарство и анестезия. Так происходит развенчание романтического образа патриота, которое тщательно выстраивает правительство. По фильму патриот – не герой, а мученик. Но оправдана ли его жертва? Наверное, наградой такому человеку, как и мученику по вере, сможет стать только царствие небесное. Но вряд ли таким людям, как Татищев, оно будет нужно.
Зрителю может показаться, что Андрей Смирнов снял несколько однобокий фильм – отчасти из-за субъективности воспоминаний (и правда, образ грязной, испуганной, пьющей страны, скорее всего, гипертрофирован), отчасти из-за резкого высказывания, оправдательного акта в пользу диссидентов. Но, даже несмотря на эти недостатки исполнения, актуальность фильма нисколько не теряет в своей силе. И смотреть «Француза» стоит хотя бы ради того, чтобы увидеть, как можно говорить о проблемах современности, делая изящный реверанс в сторону прошлого. И Андрей Смирнов – тот режиссер, который может позволить себе исполнить этот непростой прием.