Мы привыкли к образу Платона из Афинской школы.
На фото - фреска Рафаэля "Афинская школа", 1511 г.
Старик жестом поднятой руки указывает на мир вечных идей. Это, безусловно, фигура, достойная великого философа, но она легко позволяет нам забыть, насколько многомерен этот персонаж. Человек с таким сильным и высоким духом, что трудно отождествить его с хрупким стариком на монументальной работе Рафаэля. Прежде всего, философ, но также спортсмен, математик, музыкант, поэт и художник. Что заставило его так категорически осудить искусство в своих произведениях? Почему недобросовестно решил он вывести художников из идеального государства? Как отметил Джованни Реал, Платон пытался найти ответ на три вопроса об искусстве, в отношении истины и блага человека и коллектива:
1. искусство приближает вас к истине?
2. это делает человека лучше?
3. имеет ли это образовательное значение для общества?
Все эти вопросы они получают отрицательный ответ, то есть:
1. искусство не приближает истину, но удаляется от нее;
2. оно не делает человека лучше, но хуже;
3. не воспитывает его, но портит последствия воспитания
Давайте посмотрим на эти обвинения по очереди. Чтобы понять, почему Платон отказался от правды искусства, нужно иметь в виду саму теорию идей. Суть философии Платона - вера в то, что идеи функционируют как реальные сущности и что материальный мир является их несовершенной копией. Вместо этого искусство является несовершенной копией материального мира, а точнее, только его внешнего вида. Так что это дважды ложный образ истины. А если мы посмотрим на искусство, как на оплакивание идеи, нам станет понятно, почему оно отходит от истины и не приближает его к нему.
Мало того, что картина показывает только внешний вид вещей, она также делает это с определенной точки зрения и в определенном освещении, которое является дополнительным расстоянием от истины. В этом аспекте скульптура является высшей формой искусства, потому что, будучи пространственным телом, она ближе к объекту, которому подражает.
Опасность мимики заключается также в том, что художнику не нужно понимать то, чему он подражает. Как утверждает Платон, опытный художник может показать плотнику, как ему мастерить, и объяснить ему о его мастерстве. Поэтому произведения, которые, возможно, транслируют правду, могут быть только результатом иллюзии художника.
Теперь давайте посмотрим на два других обвинения - негативное влияние на человека и государство. Платон жил во время культурного расцвета Греции. В то время родились великие поэты, и изобразительное искусство исследовало возможности кироскуро и перспективы. Такие усилия, однако, не вызывали у него восхищения, а наоборот, вызывали презрение. В этой иллюзии реальности он увидел мошенничество, вредное для души. Он был убежден, что искусство должно относиться к высшему авторитету человека, то есть к разуму, а не к обману чувств.
Он воспринимал восторг миметического искусства как духовную угрозу. Искусство, стимулирующее чувственную природу человека, не может быть полезным для человека, а тем более для государства. Следовательно, за исключением патриотических и пропагандистских работ, оно должно было быть выведено из идеального государства.
Однако такая оценка искусства не проходит через все диалоги Платона. Его взгляд на предмет неоднозначен, иногда расходится и приводит нас к двойственной концепции художника. С одной стороны, он последователь, а с другой - богодухновный пророк. Давайте не будем обманываться тем, что Платон недооценил искусство, тем более что он пренебрег силой его влияния. Искусство уже является предметом божественного вдохновения и, следовательно, также источником истины.
Однако художник создает произведения такого качества не самостоятельно, а под воздействием божественного безумия, которое ему ниспослано.
"Третий вид - это посещение музой и безумие, поглощающее чувствительную и чистую душу, захватывающее ее в бахическом вдохновении. Песня трезвого человека не соответствует песне вдохновенного человека". (Платон)
Последствия этих мыслей для понимания искусства и оценки его различных течений обширны. Прежде всего следует отметить, что Платон вовсе не осуждает искусство, а скорее конкретные виды искусства, которые мы можем успешно соотнести с отдельными направлениями живописи.
Как мы можем поддерживать доброе имя искусства в свете платонического идеализма? Давайте начнем снова с обвинения в отходе от истины, которое вытекает из подражания материальному миру. В таком случае мы должны осудить любой тип живописи, чья прямая цель состоит в том, чтобы изобразить реальность.
По очевидным причинам такие тенденции, как реализм, гиперреализм, фотореализм, должны быть упомянуты на одном дыхании, а также любой другой, даже более тонкий, пример изображения живописи. Гюстав Курбе должен был сказать: "Покажи мне ангела, и я его нарисую!". Трудно представить себе большее богохульство в контексте эстетических концепций Платона.
Изображение должно общаться со зрителем больше через идеограммы, чем через реальные объекты. Однако это приводит нас к неожиданным выводам, потому что критика Платона, похоже, не касается абстрактного искусства. В конце концов, абстракционизм - это художественное, непрезентативное искусство, которое, кажется, идеально вписывается в строгие требования Платона.
Если есть искусство, которое может без участия материального мира напрямую обратиться к идее, то это абстрактное искусство. Стоит процитировать слова супрематического манифеста Казимежа Малевича: "Отчаянно стремясь освободить искусство от балласта объективности, я прибег к форме квадрата и поставил картину, изображающую только черный квадрат в белом фоне. Тогда критики застонали, а вместе с ними и все общество: "Все, что мы любили, было потрачено впустую: мы в пустыне ... Перед нами появляется черный квадрат на белом фоне!"
На фото - Казимеж Малевич Черный квадрат на белом фоне, 1915 г., Третьяковская галерея, Москва
Мы видим здесь концепцию, которая совпадает с мыслями Платона: объективность преподносится как балласт, как что-то ненужное в работе.
Также можно заметить реакцию общества на искусство, лишенное нелепых ценностей. Оно вызывает отвращение, потому что он не обманывает воображаемой игрой визуального чувственного удовольствия. Однако есть нечто, что отличает такое искусство от других реальных вещей.
Как заметил французский философ Жак Маритан: "Если бы истина была самой важной вещью в искусстве, геометрия была бы намного выше искусства".