Я жутко хочу домой. Я очень устала, помогите мне.
Я в какой-то растерянности, но не так, как это бывало раньше.
Раньше всё было как-то проще и менее глубоко. А теперь, когда я с ужасом осознаю многие вещи, мне становится по-настоящему тревожно.
Это больше не приступы бесполезного и спасительного одновременно самоедства, это трезвое осознание тех вещей, которые раньше я совершенно не замечала, даже лучше будет сказать – в упор не видела.
Я понимаю, что я страшно амбициозна, а может, просто очень хочу делать только то, к чему у меня по-настоящему лежит душа. Не достигнув желаемого, я не смогу быть счастливой и даже просто философски радоваться жизни. Но достигнуть желаемого сейчас кажется почти невозможным.
***
Настроение у меня теперь значительно лучше. Нынче рано-рано утром я проводила Ольку.
Она очень славная, и я её люблю.
И выглядеть она стала просто королевой, никак не меньше. Особенно когда вспоминаешь ее велюровые кофточки, розовые старые футболки и ядовито-розовые сапоги к ним.
Я чуть было не сорвалась на неё вчера, когда она стала меня отчитывать, а потом поняла, что это бесполезно. При всём при этом у неё очень многому можно научиться. Олька признается, что всегда ищет проблему в других, а не в себе.
Т.е. крайность, полярно противоположная моей.
Однако, по-моему, в данном случае крайности равносильны шоковой терапии.
Может быть, хоть это поможет мне. Я буду проводить мысленные аналогии каждый раз, когда у меня будут возникать проблемы в общении с людьми или в самоощущении, когда я буду находиться в какой-нибудь компании, – и тогда, быть может, наконец-то встряхнусь.
Ещё я позвонила вчера Шишкиной, рассказала про то, как сходила к фониатру, попросила прощения за своё безделье и халтуру. Сказала, что очень хочу заниматься, но пока мне не на чем играть.
Говорю, мол, не выгоняйте меня, пожалуйста!
Она даже смутилась, отвечает, что и не собиралась выгонять, что дело добровольное, а раз проблемы с горлом, то заниматься пока что категорически нельзя. Объективно. Порешили на том, что я позвоню ей через 2 недели, когда можно будет заниматься. Заодно я постараюсь за это время раздобыть себе инструмент и усвоить наконец то, что она мне дала.
Добрейшая Елена Владимировна дала мне еще неделю в ответ на моё безобразное поведение и недопустимую лень. Я должна была закончить этот перевод аж в середине марта, а между тем уже апрель. Пообещала ей всё закончить к следующему понедельнику. Это стыдно, но мне было так лень! И так тошно. Это всё очень странно, потому что переводы мне даются легко…
Повеяло запоздалой душистой весной, такое ощущение, что она только-только добежала, не может отдышаться, и поэтому пока никак не настанет окончательно.
Вот вчера, например, с утра был снегопад, а вечером резко потеплело, и он сменился проливным дождем. Говорят, уже вот-вот должно потеплеть. Скорее бы. А то я вчера вечером в очередной раз поймала себя на мысли, что до смерти хочу на дачу. Не могу больше безвылазно торчать в этой грязной Москве.
И последнее - как меня достало быть ВЕЧНО одной! Да что же это, на мне венец безбрачия лежит?..
Да когда же конец этому одиночеству настанет, да где же он, этот конец?
Я чувствую себя как та девушка из клипа “Numb” группы Linkin Park.
Я устала от этого, я так хочу кого-нибудь тёплого, родного, очень-очень хорошего и такого волнующего под бок…не обнимать же мне всю жизнь белого плюшевого дракончика...