Эта картина Вифредо Лама, созданная в период его творческой зрелости, отражает и укорененность художника в культуре родной Кубы, и его связь с европейским авангардом. Именно под их влиянием он вновь открыл и отразил в своем искусстве примитивизм, знакомый ему с детства, проведенного в тесном контакте с природой.
Когда я был маленьким, я боялся силы своего воображения. На окраине города Сагуа Ла Гран, возле нашего дома... начинался лес... И хотя я никогда не видел призраков, но я очень живо их себе представлял. Когда я гулял по ночам, я боялся луны, этого сверкающего ока тьмы. Я чувствовал себя одиночкой, отличным от остальных. Я не знаю, откуда у меня взялось это чувство, но знаю, что я был таким с самого детства.
(Вифредо Лам)
Лес его детства вновь появляется на картинах Лама начиная с 1940-х годов, созданных до его бегства на родину от постепенно захватывающего Европу фашизма. На его лучшей картине этого периода чудовищные существа переплетаются со стеблями кубинского сахарного тростника. Лам особенно подчеркивает их многообразие и вездесущность в зарослях густой растительности, через которую, кажется, проникают и доносятся до зрителя их постоянно бормочущие голоса.
И заросли тростника, и фантасмагорические существа, купающиеся в приглушенном свете, обретают абсолютно одинаковую неотменимую вещественность, притом, что вся сцена создает ощущение увиденной во сне. Несмотря на все фигуративные элементы в его работе, стилизованные изображения растений и несуществующих в реальности живых существ уже указывают направление движения современного искусства в сторону абстрактного экспрессионизма.