Вы знаете, что такое вселенское одиночество?
Это ничего. Нет нет, не тишина, не темнота, не смерть.
Это внутри. Это пропасть в душе. Забвение...
Весной мир расцветает, отряхиваясь от остатков сгинувшей зимы.
Небо становится более синим, солнышко более теплым, краски становятся более насыщенными. Жизнь возвращается.
Но это здесь, в городах.
Есть множество мест, откуда жизнь давно ушла и вряд ли когда ещё вернётся...
Заброшенное село Улошпань находится недалеко от Княгинино, что к юго-востоку от Нерехты.
Улошпанский овраг, находящийся в черте этой точки на карте, хранит в себе многие тайны. Говорят, мистические вещи происходили здесь...
С большой тревогой мы прибыли в это место. Вокруг виднелись огромные изваяния из дыма, словно, статуи, возвышающиеся на многие километры.
Пожары полыхали где-то в полях.
Здесь царила тишина. Пели птички.
Ветер напевал мне, что давно ждал меня здесь.
Я и сам это знал. Никогда не бывал в Улошпани, но всегда сюда тянуло.
Недалеко от храма есть пара разрушенных домов, окруженных кустами с голодными клещами. В домах разбросаны какие-то коробки и тряпки.
Мой дар видеть всё с высоты позволяет видеть вещи под другим углом.
Храм в Улошпани казался мне кораблём.
Да, именно. Он был так одинок, так печален.
Словно, когда-то причалив к берегам, он уснул, а проснувшись, обнаружил, что великое море отступило.
Он проснулся, но вокруг уже никого нет.
Прошли века, жизнь ушла вместе с морем.
Возле храма остались лишь воткнутые в землю надгробные кресты.
Недалеко остался небольшой прудик — напоминание о былых весёлых временах, навсегда канувших в лету небытия.
Древний корабль видел разную жизнь вокруг себя.
Улошпань находится на своеобразной возвышенности, озирая большие площади заброшенных полей.
Сколько же было труда вложено в строительство. Два с лишним века от начала до конца. От рождения... Что будет дальше?
Смерть.
Храм выпотрошили внутри, возле него когда-то нашли крупный клад.
Конечно же, он изрыт внутри ямами, как обычно и делают в заброшенных храмах разного рода копатели. Стены стали зелёными. Чувствуется сырость.
Кафельная плитка радует глаз. Частями её сбили, но без особого энтузиазма, поэтому можно созерцать пока что ещё красивую картину.
На высших ярусах здания ещё присутствует надежда — пока не всё разрушено.
Внизу — как в подземных катакомбах.
Повыше сохранились изображения сцен библейского сюжета.
Есть одна красивая особенность в этом покинутом месте.
Лепнина. Она валяется повсюду.
Известь, из которой сделаны эти прекрасные лепные орнаменты, увы, очень легко осыпается. Я сначала взял пару кусков на память, вынес их из храма, но вдруг перед глазами пробежала строчка из букв.
Символы сложились в слово: «Не надо...»
Не сказать бы, что меня это смутило, я посмотрел в небо, на наше любимое солнышко. Взяв нож, я прикрыл его ослепляющие лучи.
Голос в моей голове прошептал: «Верни...»
От этого голоса меня бросило в дрожь. Шутки кончились.
Я провёл лезвием ножа по своей ладони, на сухую траву капала кровь.
Я взял лепнину и отнёс обратно в Дом Божий.
Подняв голову, я увидел благодатный вид.
На какие-то мгновения, я выпал из жизни.
Передо мной раскинулась та жизнь. Та самая, которая была здесь два столетия назад.
Когда местные жители гуляли здесь с самоварами и лошадьми.
Вот увидел я, как лает собака на лошадку, а та бредёт и бредёт себе по дороге, скорбно склонив свою тёмную голову...
Передо мной вновь было запустение...
По моим щёкам текли слёзы.
Хотелось дышать, жить, бежать, лететь.
Я молился о спасении этого места и этого храма.
Выходя, я услышал неведомый шёпот: «Прощай...»
На минуту застыв, я отправился дальше.
Мир играл новыми красками. Я увидел этот корабль с высоты. Он был прекрасен. Его тень погружала меня в былые времена.
На крыше кружились птицы. Они хотели что-то сказать мне, что-то донести до меня. Но, увы, я не мог разобрать ни слова.
Мы были с ним вдвоём. Я и этот могущественный древний колосс.
Он смотрел на меня, но больше ничего не говорил.
Он и его тень держали меня в плену. Он был один. Один как и его тень.
Здесь, среди стёртых веками могил, он был прекрасен, как и столетия назад.
Как же беспощадно время, как же беспощадна история.
Как же нелепы люди.
Гонимся за богатствами, за первыми местами в храмах, за особое расположение высших чинов. Приходя в храм расталкиваем всех, продвигая свои многочисленные куличи для освящения. На службе, улыбаясь всем вокруг, таим зависть и злобу. Хвалимся фотографиями на фоне золотых куполов, увешавшись золотыми массивными крестами... в платочках, в храмах, создавая иллюзию праведности и добродетели...
Наверно никто не стремился сюда в Улошпань, на Пасху.
Никто не принес сюда куличи, никто не поставил горящую свечу.
Никто не молился о его спасении.
Никто не делал фотографию с улыбчивым лицом.
Никто не собирал деньги на восстановление храма.
Никто не пришёл сюда на исповедь, чтобы обратиться к Господу Богу.
Зачем? Ведь сейчас Вера отравлена золотом, показными жестами, оголтелой ненавистью и ложью...
Приезжайте в покинутые храмы, молитесь в них, любите их.
Они ждут нас, они скучают по нам, им тоже страшно оставаться одним.
Дотроньтесь до них, забытые храмы любят тепло наших душ.
Пройдёт время и они исчезнут, забытые и никому не нужные.
Сгинут во мраке небытия.
Вместе с ними сгинут и Вера и Любовь и Надежда.
А вместе с ними сгинем и мы.
На холодном ветру забытые храмы мрачно стоят, глядя в собственную тень, в которой, словно, в зеркале времени, они созерцают прошлые, беззаботные, живые времена...
P.S.: Любите историю, любите прошлое.
С Вами был Степан Лебедев.