Книга 1. Часть 1. Билет в один конец.
Глава 1
Темница с подвохом
Чарли проснулся. В голове гудело, а перед глазами словно мельтешил огонь сирены. Глаза залило кровью, и от красноты невозможно было хоть что – то разглядеть. Пульс исправно отбивал свой вечный ритм, эхом отражаясь в голове. Уши гудели, словно невнятные рупоры. Секунда за секундой краснота отдельными областями превращалась в белизну. Наконец размытость, словно Чарли плохо видел, развеялась, и перед ним предстала незаурядная комнатка его тюремной камеры. Он попробовал опереться на локоть, чтобы сесть, но недавняя рана больно кольнула в живот, а краска вновь ударила в глаза. Пришлось обратно лечь на мягкую подушку. Чарли только сейчас заметил что постель удобная, и крайне удивился. Да и комната его была похожа скорее на палату, чем на камеру: На покрашенных в белый цвет бетонных стенах, почти над кроватью висели громкие, гулкие часы с грязноватым деревянным корпусом и стрелками цвета угля. На противоположной стене висела картина, а скорее фотография в такой же замызганной рамке, что и часы. На ней были изображены детские ручки, тянущиеся к игрушечному крокодилу, весело приплясывающему на дне круглого аквариума. Чуть ниже иллюстрации была напрягающая надпись: «дети – лицо животных!».
Под изображением был крепкий, увесистый, но маленький стол, к которому был небрежно приставлен такой же тяжёлый на вид стул. Картина происходящего довершалась тем, что около Чарли была белая тумбочка, над которой еле покачивался шнуровой выключатель таинственно мигающего бра. На тумбочке стояла маленькая рамка, тоже грязная. Фотография в ней была, но различить её не представлялось возможным – цвета посерели и превратились в одно сплошное пятно.
Всё создавало такое ощущение, как будь то это обычное утро бюджетного санатория. Единственное, что напоминало о прошлом – широко открывающийся вид из большого светлого окна перед белоснежной кроватью, на которой лежал следопыт. Внизу, в метрах двенадцати был просторный двор, посреди которого бегали люди – работники в респираторах. В ворота въезжали и выезжали брутальные на вид, металлически холодные джипы, от которых веяло жуткой, ледяной энергией. О них Чарли знал не понаслышке: часто ездят по улицам таких мелких городов – деревушек, как тот, вдали. В воздухе по обыкновению витал зелёный газ, а обугленные и ободранные здания вдалеке по прежнему напоминали своим таинственным и недосказанным видом «стоунхендж». Везде дым, огонь. От смешавшихся выхлопных газов небо окрасилось в чёрный, дым загородил даже солнце. Один из самых загрязнённых участков острова…
Нервный бег взгляда Чарли был одномоментно прерван громким звуком, тяготеющим, взваливающимся на уши. Исполинская дубовая дверь отворилась, и один из охотников без стука зашёл. Чарли быстро притворился спящим. Охотник был совсем изнурён однообразной работой и еле стоял на ногах. Из-под маски раздался густой, совсем не соответствующий клоунской улыбке застывшего бронзового лица, голос:
- Поторапливайся. Вся одежда в шкафу – одевайся и иди завтракать – по лестнице, далее по коридору и направо. Живее!
С этими словами он спешно удалился, оставив после себя тонкую бумажонку с конвертом, а ещё вкусный запах дыма, смешавшийся с утренним беконом и в спешке выпитой водкой. Теперь уже полностью разбуженный Чарли взял тонкую бумажку. На ней были накарябаны острые, отрывистые буквы, идущие зигзагами. В этом непростом почерке Чарли разобрал не всё, но основная часть информации гласила:
- Не попадаться на глаза детской смене;
- Не осуществлять попытки побега и/или пытаться навредить персоналу;
- Ходить строго в сменной одежде;
- Быть в номерах до наступления полуночи.
Личные указания:
Сегодня медицинский осмотр ровно в 15:00. Опоздание или не явка караются строго.
Чарли осенило: он в здании заключения. Страшном месте, где людям промывают мозги и увозят непонятно куда. Точнее, понятно – на другой континент для последующего превращения в рабов. Чарли схватился за голову – из-за какой-то пуленепробиваемой кофты он теперь обречён на, возможно, пожизненный срок работы на президента! Грязной, презираемой Орденом работой по созданию колоний и вырезанию оставшихся кучек коренных народов… Руки затряслись, а в глазах помутнело от паники. Чарли тяжело отдышался – он почувствовал, как невидимый газ своей полнотой заполнил его лёгкие и перегородил воздуху путь. Ему нужно было успокоиться – и на это потребовалось немало времени.
Когда же он взял себя в руки, то перевёл глаза на фото и вспомнил про ещё одну записку. Чарли разорвал плотную бумагу, оккупировавшую всё содержимое. Там не было ничего не обычного: зубная щётка, полотенце, зубная паста, шприц и пакетик с иглами, на котором была жёлтая бирка «держать в комнате на случай необходимости». Чарли опять решил подняться, но вновь ощутил колкую боль. Он немного придвинулся к краю кровати, и открыл первый ящик тумбочки, на котором сверкал режущий глаза алый медицинского креста. В нем оказался йод, бинты, неаккуратно раскиданные по всему дну, какая – то белая склизкая жидкость, мерзко измазавшая все стенки и обезболивающие. Оно то и было нужно. Увесистой, но маленькой баночки хватило для того, чтобы почти полностью заполнить шприц. Прошло, наверное, минут десять, прежде чем препарат начал неохотно подавлять боль, словно отодвигая её глубже в рану, но не успокаивая. Чарли хватало и этого, главное – он, наконец, смог подняться и размять задеревеневшее тело.
Он подошёл к маленькому шкафу и открыл его. Внизу были три фанерные дощечки - полки, а сверху жутко скрипящие металлические крючки с вешалками. На самой правой висела широкая белая рубаха, немного раскачивающаяся и отбрасывающая ужасающую, нагнетающую тень безголового чудовища. Прямо под ней на полке – фанере лежали того же цвета штаны, неаккуратно свёрнутые и мятые. Под нижней полкой, в самом тёмном углу стояли небольшие сапожки. Прикид был чересчур большим и свисал, оставляя огромные складки в области колен и живота, причиняя немалый дискомфорт.
Чарли с большим трудом оттянул массивную дверь, при этом чуть не улетев в противоположную строну. Перед выходом он положил почти пустой шприц в огромный карман штанов, прикрываемый складкой рубахи. Мало ли, что случится, а под рукой достойное оружие.
Он оказался в просторном коридоре. Всё выглядело достаточно просто – белая, сверкающая плитка, круглые лампы сверху, резкие тупики с обеих сторон. Справа – идущий ровно и красиво ряд дубовых дверей, из которых то и дело выходили люди. Они были в таком же неудобном одеянии, как и Чарли, и на их смуглых и старых, а изредка – молодых и румяных лицах была выражена... Сложно как – то обозвать эту эмоцию, легче сказать, что её просто не было. Эти лица были расслаблены настолько, что единственной напряжённой их частью были еле открытые глаза, в которых иногда мелькала искра внутренней агонии. Их мучали социальной изоляцией – запрет на громкий разговор, гипноз и планомерное разрушение личности. Чарли передёрнуло. Он был наслышан о здании заключения, но подобного никогда не видел. Толпа почти одинаковых страдающих людей, каждый из которых будет работать. И Чарли сделают одним из них. Скоро Чарли будет так же бесцельно скитаться в пределах своего разума, пытаясь в кромешной тьме нащупать его острые осколки. Это пугало и шокировало.
Слева стена была украшена большими окнами, свет из которых давал блики на плитках. В центре еле умещались две лестницы – слева вела наверх, а та, что правее – вниз. Они тоже были из белой плитки, а сбоку шёл деревянный, хлипкий поручень. Та, что на верх неожиданно обрывалась жёлтой лентой и решёткой, на которую были навешаны различные картонные объявления с предупреждениями о смертельной опасности, угрозами о каре за попытку попасть за решётку, черепами и другими знаками, дающими понять, что там, на чердаке, что-то явно интересное… А может, просто лёгкий путь к побегу: и правда – если приглядеться, то в общих чертах это была тёмная комната с просторным, высоким витражным окном. Такие окна были обычно в церквях. Это окно было запросто выбить стулом, или любым другим массивным предметом мебели, которых здесь было хоть отбавляй. Но, не смотря на это, ещё никто не решался проникнуть в запретное помещение за решёткой, и лента день ото дня загадочно колыхалась от ветра по ту сторону, приглашая вкусить запретный плод. Но Чарли оставил размышления о том, как отсюда выбраться, и влился, как бы ему не хотелось, в поток людей, в котором был как маленький сирота в большом и очень страшном мире…
Столовая была низким, но длинным помещением. Зайдя туда, можно ощутить невыносимый жар с паром, которые сковывают дыхание и создают ощущение настолько сильно затопленной бани, что воздух вокруг начинает вибрировать, мозги закипать и отключаться. По всему периметру стояли нахмурившееся, потные охранники, постукивающие по рукам маленькими полицейскими битами и подёргивающими за ошейники бурых и рыжих собак. Смотря на них, Чарли захотелось на чердак: там точно нет никаких признаков жизни. Страшно было даже пот со лба смахнуть, и вскоре обильные потоки начали литься с заострённого, словно трамплин, кончика носа. Он подошёл к маленькому окну раздачи еды – ему выдали на белом, грязном подносе маленькую, но высокую тарелку с какой – то серой неаппетитной массой. Рядом стояла кружка кефира, от которого тянуло затхлостью. Пришлось есть – на безрыбье и рак – рыба.
Рядом с Чарли сидел человек по виду лет на пятнадцать младше него самого. Это был тот уникальный случай, когда белые «шаровары» и огромная рубаха, не смотря на свою нелепость, идеально шли незнакомцу. Черты лица были крупными, особенно выделялся почти квадратный подбородок с легкой небритостью. В целом, обычное лицо... Впечатляли глаза. Они были удивительно чистого, ярко выраженного изумрудного цвета. Незнакомец ел спешно и с удовольствием, в отличие от остальных. То и дело озирался по сторонам, ритмично постукивал пальцами, иногда вопросительно вскидывал правую бровь. Он настолько выделялся из общей депрессивности, что охранники бросали на него осуждающие взгляды, а собаки подавляли лай. Чарли сам не понял, как так вышло, но у него непроизвольно вырвался вопрос, брошенный скорее под стол, нежели обращенный прямо к парню.
-Тоже здесь недавно?
Его будущий собеседник вздрогнул – либо он не ожидал начала разговора, либо вообще не заметил Чарли. Но в следующее мгновение он повернулся, и в его бездонных зрачках мелькнуло сразу и некая дерзость, и смелость, и даже, отчасти, любопытство – ну как этого молодого человека нельзя было не заметить в толпе изначально?
-Если бы, если бы… а ты что? Не видел тебя раньше. – Его голос звучал резко и звонко, как упавшая на бетонный пол монета.
-Я здесь только сегодня очнулся – Чарли решил быть откровенным, чтобы завоевать доверие, возможно, будущего друга.
- Ого, первые впечатления? А откуда ты? Из местных?
-Да, то есть, нет. Я из Ордена. Слышал, наверное – борцы за свободу, за чистый мир, за утопию…
При этих словах новый знакомый вытаращился на грудь, где должен был блистать маленький пластиковый значок в виде земного шара и стоящего на нём человека, символизирующего единую власть, но сразу понял, почему значка не увидел и быстро поднял глаза обратно
-Что, правда?
В глазах, выдающих все эмоции, засверкала своя, переделанная под себя благодарность. Чарли сразу догадался – в провинциях царила разруха, везде бегали солдаты, отнимали у детей семьи, кров: Орден не раз заступался за сидящих на коленях сирот, вдов и просто людей, попавших под руку жестокой войны, вырезающей из истории все их плохие и хорошие поступки. Ведь кому есть дело до мальчика, который когда – то сам сделал плавающий плот или сколотил себе домик на дереве, если этот мальчик – лишний рот в глобальном понимании. Если на горизонте появлялся Орден, люди знали: они спасены.
Тем временем размышления Чарли были прерваны: из окна раздачи высунулся длинный, как кочерга, повар и зазвонил в колокольчик: все встали и направились к выходу.
- Сегодня пропускаешь медосмотр, вместо этого ждёшь меня в своей каюте, там обсудим – кинул напоследок незнакомец и быстро скрылся в толпе.
Ожидание томило. Чарли сидел на своей койке, поджав ноги, и смотрел на часы – он начал видеть, как движется часовая стрелка. Он думал: как же там, на том злополучном осмотре? Заметили его пропажу, или нет? И если там одни новички, которых здесь немного, то иголку в сене искать долго не придётся. Что будет делать Чарли, если к нему в комнату ворвётся разъярённый охранник? Спрячется под кровать? Или воспользуется шприцом как оружием? Даже если так, то что делать дальше? Бегать быстро он не может, где выход – не знает, дробовик – исчез. Вдруг тот товарищ на самом деле просто подлец, который решил пошутить над Чарли, а сам сейчас проходит осмотр? В дверь громко постучали. Точнее, замолотили. Отрывистыми ударами, так что чуть не выломали. Это заставило Чарли подпрыгнуть и по-кошачьи изогнуться. В следующее мгновение он уже лежал под кроватью. Он запустил руку в карман за импровизированным оружием, и чуть не порезал палец – этот ловкий малец подсунул ему охотничий нож! Следопыт, уважительно покачал головой и, почувствовав уверенность, приготовил лезвие. Он словно хищник в кустах, начал терпеливо ждать. Вдруг дверь сошла с петель – от её падения по всему коридору прокатился грохот. Через порог, торопливо семеня, вошла неисправная уборщица андроид. Не достучавшись до хозяина комнаты, уборщица просто выломала дверь, чтобы убедиться в чистоте помещения. Оглядев комнату стеклянным взглядом, она спешно скрылась в коридоре.
*Продолжение следует...
