Об этом человеке могли бы не узнать никогда. Умер он в психиатрической клинике, куда его привезли обманом за две недели до смерти. Да и сама смерть, возможно, была не вполне естественной. Дело в том, что это человек, сам будучи медиком, стал ярым врагом всех медиков своего времени.
Игнац Филлипс Земмельвейс был не только профессором Будапештского университета, но и практикующим врачом-акушером. Он возглавлял больницу, которая была разделена на два корпуса. Что интересно – в первом корпусе при родах умирала каждая третья женщина, а во втором – не более 2% от общего числа рожавших.
Чаще всего это объясняли происками злого духа, который обитал в первом отделении и губил женщин. Некоторые более прогрессивные говорили о влиянии социального статуса. Но, как человек науки доктор с сомнением относился к обоим вариантам. Он начал исследовать послеродовую горячку.
Прошло довольно много времени, прежде чем гениальный врач нащупал причину. Поначалу это было просто предположение, которое не было подтверждено. Но постепенно Земмельвейс стал убеждаться в своей правоте. Когда умер его друг, профессор судебной медицины, все, наконец-то встало на свои места.
Дело оказалось в том, что в первом корпусе находилось патолого-анатомическое отделение. И отдельных врачей оно в то время не имело. Поэтому те, кто только что вскрывал умершего, как правило, в срочном порядке мчались к роженицам, не успевая, да и не считая нужным, помыть руки.
Это была инфекция, переносимая руками врачей рожавшим женщинам. Друг доктора, кстати, умер от заражения после того, как порезал палец во время вскрытия. Но это предотвратить было трудно, а вот роды…
Проверяя теорию (впрочем, доктор уже был уверен в своей правоте), Земмельвейс обязал весь персонал тщательно вымывать руки и даже окунать их в хлорную известь перед тем, как принимать роды и вообще как-то взаимодействовать с женщинами. (Выбор в те годы был невелик: хлорная известь могла быть заменена только карболовой кислотой). Смертность упала до 1%. В обоих корпусах.
А дальше произошло совершенно непонятное: никто их современников не только не поддержал доктора, но и высмеял подобное предположение вместе с научными доводами. Опубликовать результаты исследований ему не дали, а мытье рук признали вредительством, позорящим больницу. Мытье рук отнимало у врачей драгоценное время!
Кроме того, это звучало для них, как обвинение: ведь именно руки врачей и практикантов переносили инфекцию от вскрываемых тел. Поначалу молодой врач не делал на этом акцента, облекая антисептическую процедуру в форму просьбы, но впоследствии, столкнувшись с явными непониманием, уже открыто говорил о реакции медиков в обвинительных тонах.
Это было вполне логично: вместо тго, чтобы изо всех сил бороться за жизнь пациенток и их детей, они с удвоенной и утроенной силой боролись против него, готового научно доказать свою правоту.
Земмельвес не отступал. Он издал работу под названием "Этиология, сущность и профилактика родильной горячки", пытался выступать на врачебных конференциях. писал личные письма выдающимся врачам того времени.. Даже на собственные деньги обучал врачей своему методу... Но становилось только хуже.
Это были 1840-1845 годы. Сейчас трудно представить, что в относительно недалекий от нас промежуток времени врачи могли так халатно относиться к элементарной гигиене! Впрочем, ее попросту не было. В нее не верили. Настолько, что устроили профессору настоящую травлю.
Это был переходный период… Уже существовали основы знаний по вскрытию тел и помощи в родах, но о септических инфекциях не знали, и, как выяснилось, и не хотели знать. Гораздо важнее было соблюсти статус больницы, сэкономить время, а то, что умирают дети и их мамы – так это воля божья… И происки злого духа.
От ощущения полного бессилия Земмельвейс заболел. Главным для него было даже не то, что он стал объектом насмешек, лишенным уважения, положения, медицинской практики и т.д. Главный ужас состоял в том, что и женщины, и дети продолжали гибнуть. Он знал, как это предотвратить (причем, минимальными усилиями, не требовавшими даже финансовых затрат!), но не мог! Ему никоим образом не давали это сделать!
Справедливости ради, надо сказать, что не все врачи считали профессора сумасшедшим. Один из венских профессоров начал использовать в своей клинике хлорную известь, но, чтобы выжить самому и спасти своих пациентов, доказывал всем то, что уменьшение смертности связано исключительно с улучшением отопления и вентиляцией.
Душевное расстройство доктора не было серьезным настолько, чтобы помещать его в психиатрическую клинику. Но его туда «упрятали». Видимо, боялись того, что однажды он сумеет подтвердить свои доводы, несмотря на то, что его лишили права оперировать, а уж тем более руководить.
Но, видимо, были те, кто верил его исследованиям… Возможно, поэтому неугодного профессора было решено убрать… Это не подтверждено документально, но смерть этого человека, как я уже упоминала, была странной и неожиданно быстрой. И персонал относился к нему с откровенной ненавистью, да и «лечили» его довольно странно… Хотя по другой же версии считается, что доктор умер в клинике от того же самого сепсиса, против которого боролся.
Идея профессора вошла в мир науки только спустя 20 лет. И никак не была связана с его именем! Бесславно умерший, всеми отвергнутый Земмельвейс был забыт… еще на 30 лет! А родоначальником хирургической антисептической науки стал считаться Джозеф Листер, предложивший использовать карболовую кислоту для рук и инструментов. Он умер в славе и почете, но речь сегодня идет не о нем…
Справедливость была восстановлена через полвека после смерти профессора-первооткрывателя. Его именем был назван Будапештский институт медицины и спорта. В доме, где он жил, открыли Музей истории медицины Земмельвейся. А в 1906 году ему даже поставили памятник, созданный на пожертвования врачей всего мира. На памятнике начертано: «Спасителю матерей».