Речь идёт о временах, когда жили циклопы. Те самые, что с одним глазом вместо двух. Они были больше других людей, жили в пещерах и завтракали маленькими мальчиками и девочками.
И каждая деревня в округе обязана была привозить детей раз в неделю, в субботу, иначе циклоп сам за ними шёл и разорял, сжигал все по дороге. Так местное население жило веками. Детей своих вскоре отдавать отказались и решили покупать на стороне. Только бедняки по прежнему были вынуждены отдавать своих.
И так однажды уехал из дома Икар. Ему было не больше семи, долго его отец прятал под полом, под кроватью, чтобы не пришли инспектора и не унесли его, но однажды он выполз наружу, заинтересовался стрекозой, как красиво солнечные лучи переливались на ее хрупких крыльях, так засмотрелся, так залюбовался, что все внутри трепетало от восторга совсем как крылья этого существа. И выбежал, выбежал в след за стрекозой, побежал по двору, и только через пару мгновений остановился, улыбка ещё сияла на его лице, но плечи уже опустились при виде страха в глазах отца, он стоял в огороде и переводил взгляд от сына к соседям.
-Говорила тебе, что она родила! - крикнула мужу соседская бабка и вбежала в дом.
Отец Икара побежал к соседям и умолял не выдавать его секрета, никому не говорить, сжалиться, и обещал работать на них взамен, так как жили они бедно и предложить ему было нечего. Икар ждал отца дома, готовил скудный обед, может быть его последний обед в этом доме. Отец молча зашёл домой, половица недовольно скрипнула, отзываясь на его шаги. Он обнял сына и сел есть. Икар знал, что все пропало, отцу не удалось уговорить соседей, и завтра Икар уйдёт к циклопу, а отец останется один. В этом во всем ему было больше жалко отца. Тот был немолод и ему было все сложнее управиться с хозяйством. И он очень скучал по маме Икара, котороя умерла вскоре после рождения мальчика. Икар считал, что намного сложнее оставаться и жить с этой пустотой, помнить о любимых каждый день, видеть и осознавать, что никогда уже их не встретишь, чем просто уйти. Икар думал, что это горе будет тяжёлым для отца. Он долго не мог уснуть в ту ночь. Так как скрываться уже не имело смысла, он вышел на улицу и лёг на землю. Ночь была тёплой, земля ещё не остыла после дневного солнца. Икар смотрел на небо и пытался понять там ли душа мамы, как отец говорил. Слышит ли она его? Видит ли? Знает ли, что он завтра уходит на погибель? Он попросил маму приглядывать за отцом и уснул под этим звёздным небом.
Три дня и три ночи шёл Икар, пока не добрался до пещеры. Ее окружали кости, человеческие кости, некоторые были старыми и рассыпались под ногами, некоторые посвежее и ранили ноги, оставляя глубокие царапины на ногах мальчика. Земли не было видно под костями, Икару казалось, что он шёл по целому морю останков.
И в какой-то момент он оступился и его засосало, затянуло с головой в это море костей. И они шептали. Он отчетливо слышал миллионы голосов, одни говорили громко, другие откровенно кричали, третьи шептали, четвёртые настойчиво твердили. Их было так много, что Икар думал, что его разрывают на части. Он не слышал своих мыслей, он уже забыл кто он сам, эти голоса заполнили все его существо. Мир всегда был очень шумным для него, ведь кроме как компании своего отца он ни с кем не общался. И Икар никогда не жалел - другие люди для него были слишком шумными, громкими. Он часто слышал соседей, хотя между ними был двор, он слышал соседей через дом. Он слышал скрип половиц под ногами отца, он замечал как менялись шторы у соседей, как они добавляли новую приправу в блюда. Ему не надо было присутствовать за их обеденным столом, по шагам, запахам, звукам он легко угадывал, кто дома, что едят, о чем говорят, кого обсуждают. И от этих звуков он не мог никуда скрыться, и чем сильнее он хотел от них убежать, тем сильнее, отчетливее они возникали в его мире. Он мог сказать о том, что отец заболевает задолго, когда тот сам заметит за собой это. По взгляду, по тому, как тот моргал, по запаху тела, который менялся, ему не надо было приближаться, он итак все чувствовал, хотел он этого или не хотел. И через эти звуки, запахи, он проходил, и они витали потоками вокруг и составляли мир Икара. Ему не нужны были никогда люди, ему всегда было хорошо без них, а теперь он не мог от них никуда деться.
Казалось, что останки восстали, чтобы быть услышанными. Каждый стремился рассказать свою историю, просил проведать родных, просил их успокоить, умолял им помочь. Икар закрыл ушил и закричал, он пытался заглушить их своим криком, но ничего не вышло, они, словно, просачивались сквозь саму его кожу своими просьбами, историями, судьбами. Но громче всех среди них говорил один. Он говорил четко, отчетливо, Икар без труда мог нащупать сознанием этот голос. Он говорил спокойно. Без эмоций, он готов был ждать, ведь он столько лет пытался быть услышанным. Икар стал грести сквозь кости к этому голосу. Тот терпеливо звал. И чем ближе к нему подбирался сквозь этот шум, эти кости, трупы людей, тем отчетливее он слышал. Это был голос грусти, знания, мудрости и усталости.
И вдруг одним движением Икара выбросило на поверхность, и он оказался на возвышенности, на острове, кости вокруг ходили ходуном, тихо бились волнами о берега острова, в нетерпении вернуть Икара. Настойчивые, жадные, беззастенчивые, они хотели его вернуть без остатка, всего, и требовали своего шелестом. Икар стоял на острове перед большим черепом, это был череп циклопа.
Икар отступил на шаг, и тут же его схватил скелет из моря, пришлось сделать шаг вперёд. Ещё мгновение и череп стал дергаться, появилась волна костей позади него, и сложилась огромная фигура из этих костей, и на вершине этой фигуры восседал череп циклопа, Икар только моргнуть успел, когда полилась откуда-то из самих стен пещеры кровь и волнами захлестнула остров, так что мальчик еле остался стоять на ногах, кровь направилась на фигуру циклопа ещё мгновение и тот наполнился кровью, мышцами, жилами, кишками, облепился кожей и даже морщинами, циклоп сел так, чтобы лучше видеть мальчика.
-Ты меня слышишь, - сказал циклоп, не открывая рта, мысленно.
-Слышу, - также ответил мальчик.
-Это хорошо, - выдохнул циклоп.
Икару не понравился запах от этого дыхания.
Циклоп протянул Икару кинжал, мальчик протянул обе руки для него это был скорее меч.
Циклоп показал пальцем на свой единственный глаз и сказал:
-Сюда.
Икар снова отступил, и его тут же чуть не утащили обратно в море костей, те были недовольны происходящим на острове, они хотели продолжения, они хотели вечно жить, они хотели крови. Икар с трудом выбрался из цепких рук, отбивался мечом, поранился, а мертвецы радовались каждой капли его крови.
-Пожалуйста, - повторил циклоп.
-Нет, нет, я не могу, я не хочу оставаться с этим, можно я уйду?
-Ты знаешь ответ, - устало проговорил циклоп.
-Но я не хочу, это слишком, я не хочу оставаться, это очень громко, это невыносимо.
-Оставаться труднее, чем уходить. Ты прав. Но ещё не твоё время.
-Так нечестно! Ты должен был меня убить, ты должен был меня съесть! Зачем я столько лет прятался, зачем все это?!
-Я не могу её вернуть, её здесь нет.
-Я знаю, - всхлипнул Икар, он вспомнил, как просил маму приглядеть за отцом, он вспомнил про то, как ему тяжело и заплакал.
Море костей бушевало, не соглашаясь с происходящим.
Икару было жаль отца, но и себя ему тоже было жаль, как же он хотел уже уйти, не жить в этом шумном, ярком, жестком мире, его всегда было больше, чем Икара и порой это было так невыносимо, что мальчику казалось, что он задыхается. Икар вытирал слезы со своего лица, они смешались с пылью костей и грязью, циклоп ждал.
Икар поднял меч, он топнул ногой по острову попрежнему не соглашаясь с положением вещей, кости отозвались, словно вторя и предлагая более легкий путь. Но Икар не слушал, он держал крепко меч перед собой, подошёл к циклопу.
-Спасибо.
И ударил мечом в глаз, а потом вонзил ещё глубже и закричал так, как не кричал никогда в жизни, прячась от всего мира, от глаз, от людей, от шумов, от запахов, он кричал снова и снова, пока кровь заливала его руки. Он слышал как рушилась пещера вокруг, но продолжал кричать, он слышал как в гневе кричало море, тысячи голосов в ужасе извивались и глушили его своим присутствием, сам воздух был наполнен ими и кажется искрился. Когда он открыл глаза, когда он устал от крика, он увидел в воздухе миллионы песчинок, пыль от костей, он огляделся - не было пещеры, был целый клуб пыли, никаких костей, он держал меч в своей руке и сошёл с острова на землю застланную пеплом. Икар шёл домой, а позади ему вслед смотрел своим одним глазом череп.