Будильника почему-то слышно не было. Однако вибрация телефона заставляла подушку пульсировать довольно отчётливо. Мужчине все-таки пришлось разлепить глаза, не найдя объект шума руками. Вдруг это что-то важное, верно? Может работа? Может мама? Брат?
За окном было темно и неистово задувал ветер, разгоняя огромные грозовые тучи до безумных скоростей. Как и обещала проклятая смс от всеми любимой службы, которая пришла пару минут назад и разбудила бедолагу под одеялом, начиналась буря. Хотя привычнее эту погодную аномалию было называть штормом. Долгие годы увлечения морской тематикой иногда давали о себе знать. Убедившись, что еще не время выпускать свое тело из мягкого и ужасно тёплого постельного кокона, сонная и немного раздраженная гусеничка откинулась обратно на подушку.
Вот почему даже на больничном поспать не получается? Казалось бы, болей, спи и поправляйся, но найдётся же сволочь… Пусть больничный и был предлогом посадить картошку на даче, все равно правила хорошего тона предписывали оставлять работника в покое, да в принципе будить человека не очень этично. Но, слава богу, это не вездесущий начальник, а славная МЧС. Все-таки, наверное, хорошо, что людей предупреждают о природных капризах, на этот раз хотя бы за дело.
Так мысли медленно перетекали в голове у Матвея, отвлекая от противного стука дождя по железному подоконнику. В голове его пронеслось: «А подоконник ли это вообще? Он же с другой стороны окна, и почему он железный, если я удосужился заменить старые деревянные рамы пару лет назад? А если он сделан так для того, чтобы днём его разогревало солнце и чёртовы птицы обжигали свои пернатые задницы? А называют ли птицы свои задницы «задницами»? А если нет, то как?
Тут Матвей засвистел, пытаясь настроиться на нужный лад птичьего языка и произнести интересующее его слово. Эх, жалко, что никого не было рядом, чтобы посоветоваться. В этот раз приехал в деревню он один. Отчаявшись выдуть что-то красивое или хотя бы похожее на искомый округлый термин, мужчина снова попытался вернуть то сонное состояние, которое он упускал с каждой минутой. И вот ему уже показалось, что снова он во власти прелестного забвения, как в доме что-то рухнуло и разбилось, как будто бы кто-то налетел на зеркало. Резко шум льющейся воды увеличился в десятки раз, а кончик носа почти спящего несчастного, вылезающий из-под одеяла, моментально замёрз.
Матвей раскрыл глаза и вскочил. Его сердце бешено стучало, отдаваясь гулким звоном в висках и ушах. Ладони тут же намокли от проступившего пота, а маленькие волоски на спине встали дыбом от нахлынувшего страха. Так бывает, когда все идёт хорошо и спокойно, когда вдруг что-то происходит совершенно неожиданное, да ещё и с таким громогласным сопровождением.
Глаза к темноте были уже привыкшие, поэтому рассмотреть произошедшее удалось довольно быстро. Точнее понять, что случилось. Что-то разбило окно на кухне со стороны улицы. Наверное, какой-то тяжёлый предмет подняло сильным ветром. Или дерево упало… Хотя как могло разбиться пластиковое окно? Мужчине всегда казалось, что оно чуть ли не может защитить от пуль. В любом случае, нужно было спешно исправлять ситуацию и убирать тот бардак, который несомненно сейчас царил в соседней комнате.
Матвей, не зажигая света, быстрыми шагами направился в эпицентр его ночной проблемы. К сожалению или к счастью, дверь была открыта, зачем же ее закрывать, когда ты один дома, верно? Но то, что он увидел, заставило его удачно попятится обратно в полумрак спальни. Это совершенно не дерево и не что-то с улицы, но оно явно было очень тяжёлым — большая часть стены просто отсутствовала, как и половина кухни. Везде были ошметки бетона, валялись вилки, ножи, крупы, кусочки чего-то черного, а из образовавшейся дыры лила чёртова вода. Каким-то чудом уцелел стол, стоявший посередине кухни, а на нем лежало что-то иссеня чёрное. Скорее не так, оно не лежало, а стекало по столу склизкой жижей.
«Твою же мать», — подумал Матвей.
— Твою тоже, — раздался низкий бас в голове у мужчины.
За секунду загорелое лицо заядлого дачника изменилось. Его цвет из бордового от безумной злости за случившееся и недавнего палящего солнца превратился в мучнобелое марево. Губы мужчины соединились в одну тонкую линию, а зубы безжалостно врезались в мягкую плоть, пытаясь отрезвить или разбудить их обладателя. Подбородок предательски задрожал.
«Кажется мне это все, бред это», — подумал Матвей.
— Верно говоришь, бред, не мог я пробить твою стену в жижевидной форме, — предательски буркнуло нечто в его разуме.
— Сон это! — проорал зачем-то владелец кухни, видимо для храбрости.
— А если нет, — хлюпнула лужа. За время их импровизированного диалога, чёрная масса из шарообразной относительно устойчивой формы растеклась в плоское небольшое озерцо под столом.
В такие моменты в фильмах люди неистово тупят и идут трогать это адское существо и болтать с ним. Но Матвей же не дурак какой-нибудь, он резко сорвался обратно в свою спальню, схватил телефон и рюкзак, который он никогда не распаковывал по собственной лени, и ринулся в коридор, к спасительной входной двери. Пытаясь открыть её дрожащими руками, Матвей услышал то самое басистое бульканье:
— Эй, куда ты пошёл, а гостю помочь? Собрать в одно место, напоить, да накормить, сложно что ли? Где знаменитое русское гостеприимство и доброта?
«Да пошёл ты», — подумал беглец.
— Я пока не могу, мил человек. Сам видел.
Дверь наконец-то была открыта, но взгляд мужчины задержался на спичках. Он хотел сегодня пожечь мусор на участке, да так устал за день, что просто лёг спать. А теперь в голове его созрел дикий план.
— Не смей, — завизжало нечто в его голове.
Но схватив свободной рукой коробок и бросив свои вещи на мокрое крыльцо, Матвей уже зажёг небольшую деревяшку и кинул подальше вглубь дома. Всё равно же он хотел его сносить через годик. Как только дело было сделано, он ринулся в темноту. Послышался звук двигателя и уносящейся вдаль машины.
Но чьи-то пальцы уже потушили спичку.
