Я не успел увидеть своих дедушек, родившись в год сорокалетия Советской власти.
Один, Хмельков Дмитрий Федорович, пропал в начале войны в 1941, когда был в командировке на Украине
Про второго, Соколова Николая Николаевича, в семье особо не рассказывали, его репрессировали в 30-х годах. Дома хранилась только его маленькая фотография, явно вырезанная из большой.
Но с годами стала появляться кое-какая информация. Так, в начале 2000-х годов я в интернете обнаружил в Книге памяти репрессированных Калужской области, что Соколов Николай Николаевич, 1875 года рождения, был осужден на 10 лет лагерей тройкой при УНКВД Смоленской области по статье 58-10 УК РСФСР.
Статья звучала так: “58-10. Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений (ст.ст.58-2 -- 58-9 настоящего Кодекса), а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания влекут за собой --
лишение свободы на срок не ниже шести месяцев.”
Хорошо судила тогда тройка – при минимуме 6 месяцев дали 10 лет лагерей. Ну, да, стране нужны были дешевые рабочие руки.
Но как дед оказался в Медыне, где его арестовали, ведь, он родился и жил в Звенигороде Московской области?
ФСБ на мой запрос прислали краткую справку из дела, которое хранится в архиве УФСБ по Калужской области.
Из справки стало понятно, что еще в 1931 году Соколова Н.Н. осудили по ст. 107 на 4,5 года за невыполнение хлебозаготовок и выслали из Звенигорода за пределы Московской области, в Медынь (тогда Смоленская область).
Еще важная информация была в ответе ФСБ – 8 июня 1989 года Указом Президиума Верховного Совета СССР дед был реабилитирован.
А это значит, что я могу ознакомиться с делом 1937 года, хорошо, что Калуга рядом.
Работница архива назначила мне встречу, в совершенно пустой комнате с одним столом я с волнением читал документы 30-х годов. К сожалению, никаких фотографий или личных предметов в деле не было.
Только три доноса, парторга и двух пожарных автобазы, ордер на арест, протокол обыска, два протокола допроса, обвинительное заключение Медынского Р/О УНКВД (следственное дело направить на рассмотрение тройки при УНКВД по Смоленской области), выписка их протокола тройки от 8 декабря 1937 года, извещение Смоленской тюрьмы, что Соколов Н.Н. 28.06.1938 убыл на ст. Сухобезводное Горьковской ж.д. Унжлаг НКВД.
И это все.
Работница архива сидела напротив, фотографировать документы нельзя было, я мог только указать, копии каких листов хотел бы получить, кроме доносов. В результате скоро мне прислали по почте бумажные копии документов, в которых старательно были замараны фамилии и подписи работников НКВД.
Через несколько месяцев я познакомился с историком Звенигорода Игорем Михалевым, который за свои средства издал три тома “Звенигород в старых фотографиях”. Конечно, я купил их.
Листая первый том, я обомлел – на фото № 322 “1917 г. Работники звенигородской Земской управы незадолго до роспуска” четвертый слева во втором ряду стоит дед. Это именно та фотография, из которой вырезали ту, маленькую, что хранилась у нас в семье!
Чудеса случаются!
Незамысловатый поиск в интернете документов звенигородской земской управы тут же дал результат – в списке общественного самоуправления гор. Звенигорода 1916 года под номером 9 значился мещанин Соколов Николай Николаевич.
Лет пять назад в архиве Звенигорода еще можно было свободно почитать метрические книги Вознесенской церкви, прихожанами которой были Соколовы, и я поехал в этот чудный когда-то городок.
К сожалению, нижний предел ограничивался 1872 годом, но зато я нашел запись в 1875 году, что 4 мая родился, 6 мая крещен Николай.
Родители – Лейб-Гвардии Семеновского полка отставной рядовой Николай Алексеев (ич) Соколов и законная жена его Надежда Федорова (вна), оба православного вероисповедания.
Я часто в шутку называю себя Николаем IV, а, вот, и Николай I нашелся, прадед!
Четыре визита в Звенигородский архив дали большой улов – записи о рождении детей, смертей, бракосочетаний всех Соколовых.
14 февраля 1899 года дед женился на дочери купца Субботиной Марии Николаевне, которая родила ему 8 детей и умерла в 1923 году. Через год он женился на Дарье Кирилловне Кириллиной, которая была на 25 лет моложе его. Дома нужна была хозяйка.
Скоро родился Николай III, мой отец, а потом и Евгения.
Но бурные события 20-х годов разрушили все в этой семье, старшие дети от первого брака стали уже самостоятельные, а тут и ссылка в Медынь произошла.
Дарья Кирилловна подала на развод и с двумя маленькими детьми подалась в Москву, вышла замуж в 1932 году за Королева Дмитрия Алексеевича, так началась история рода Соколовых в доме 2 по Большой Калужской улице, где родились мои два старших брата.
Кстати, дед приезжал туда в 1936 году после окончания ссылки, чтобы повидаться с детьми. В Звенигород не стал возвращаться, дом конфисковали, жить негде. Вернулся в Медынь, работал мойщиком на автобазе, пока кто-то не решил, что он хорошая кандидатура для выполнения плана по репрессиям. Да-да, были и такие разнарядки по областям.
Узнал я много, в Центральном государственном архиве города Москвы на Профсоюзной улице нашел даже прошение прадеда от 1879 года на постройку первого дома по Загородной улице в Звенигороде. А дом его сына Федора Николаевича, 1908 года постройки, до сих пор стоит на бывшем земельном участке Николая Алексеевича, горниста, отставного рядового Лейб-Гвардии Семеновского полка.
Но два факта я не раскрыл до сих пор – откуда Николай I призывался на службу в Санкт-Петербург и в каком году умер Николай II в лесах Унжлага?
Николай III, мой отец, прошел войну, работал потом на заводе и рано умер, в 54 года.
А Николай IV все это написал.