Поскольку Михалыч - Старый учился в одном редком институте на рубеже 50-го года, бичи часто донимали его вопросами о репрессиях.
Места то были ссыльные (не каторжные). И глядели работяги – как бы - с другой стороны. Тогда уже начинало теплеть и стали ходить по рукам списки самиздата. Который писал всякую муть. Почему муть – потому что от всяких …лагов было 30 лет, а от Войны 25.
И свидетели жили - сначала в одном с тобой бараке, а потом на одной улице. Города тогда шустро строились. Нынче где-то шустро что-то делается?
Но у молодежи, которая никогда никому не верила, тот кривой самиздат - рождал сомнения в верности пути, индустриализации, власти народа и мечтах о будущем не-социализме - как идее.
Поскольку - кто там враг хорошего – привязал морковку к палке в виде избыточности, возможностей, богатства, демократии (в смысле - болтать что хочешь). Чего там еще придумывали агитаторы. Но капитализм тогда, естественно, имея эти смешные достоинства - не считался добром. Это потом все поставили с ног на голову - безголовые.
Старый Михалыч формулировал сталинскую действительность так: пока молодой – все равно кто там командует. Если ты не лезешь к власти, то власть не лезет к тебе, потому что тебя не боится.
Вообще у старой столичной интеллигенции правилом хорошего тона была привычка ругать советскую власть. И все на свете объяснять биологическими законами.
Кто ж тогда мог предположить, что при капитализме власть (=капитал) похожа на стадо, сидящее на деревьях, подающее друг другу знаки и все бананы себе забирающее. И поплевывающее на прямоходящих наземных.
Этому можно завидовать?
А советская власть, как оказалось, имея боевое прошлое, была небольшой группой добрых мамонтов, аккуратно прыгающих с кувшинки на кувшинку (потому-то у них лапы такие круглые (с)) и нюхающих одуванчики.
Вторым правилом интеллигенции было тратиться только на книги – лишь они имели какую-то цену. Третьим - в отпуск ездить в Бакуриани - это был Кавказ интеллигенции среднего возраста – и не ездить на пошлое море.
Старый позволял себе большее – у него был велосипед, но в основном - мотоцикл, на котором он гонял, но у которого он не мог постичь суть карбюратора.
Но, сдается, слегка кривил о прошлом Старый.
Учились они все на отлично и хвосты не поднимали, потому, как альтернатив было немного – пятерки и примерное поведение или – тачка-кайло-лопата. А ударно что-то делать можно было и в некомфортных местах – подальше от метрополии. Оборотная сторона Севера тогда была в безопасности от самодуров. Действия которых единственно невозможно было предсказать.
А нынче? Легко прошла только эпоха добра (или зла?). А вот эпоха самодуров никак пройти не может. И, размножившись, самодуры пролезли и на Север. Где и чем их делают - загадка. И нынче по их матрице - выбора всего два - продаться за бабки или отобрать бабки - что нравственнее – ФЗ. Но тогда-то выбор был честнее – Север и Восток или Юг. Бабок не было как идеи.
Уехал ли, Михалыч сюда, потому что был в рядах сомневающихся, или напротив, героичен по сути – науке то не известно. Сомневался - как пить дать. А кто и когда не сомневался? Сомневаются все. Особенно, когда сытно и хорошо.
Кто бравировал сомнениями - умерли они все. А Михалычу чуть за 90 и ничего – делает ту же пользу, что и в 50-х, и интерес не теряет, помнит все, да не говорит. Как говорил классик – не добавляет зла на Земле. А что с добром?
О добре любил говорить Михалыч-малый. Мол, если ты не строишь дом, не сажаешь деревья и не растишь сына, а убиваешь время увлекательным хобби – которое случайно оказалось работой - жизнь проходит зря.