Автор: Виктор Решетнев
Увидишь картинку этого овоща, или сорванный плод, и сразу вспоминается детство. Синьор Помидор из книжки Джанни Родари, главный враг революционного мальчика-луковки Чиполлино.
«Я синьор Помидор. Красен я и пышен, – пел управитель и эконом графинь Вишенок, – с кожею атласной. И вступать со мною в спор Овощам опасно».
Действительно, овощ этот с гладкой блестящей кожей очень вкусный. А аромат у него такой, что закачаешься. Попробуйте разломить его, но только аккуратно, обе сахарные половинки крупной сольцей посыпать, да сразу в рот, сколько поместится, да потом ещё чёрного хлеба откусить…Чувствуете, это и есть аромат жизни.
Название «помидор» происходит от итальянского pomo d'oro — «золотое яблоко», но растение это родом из Южной Америки, а потому имеет второе название – «томат». Так называли ацтеки растение «томатль» с прекрасными золотыми плодами, имевшими превосходный вкус. У нас в России в настоящее время оба этих термина равнозначны, хотя по ботанической классификации томат – это овощная культура семейства Паслёновых, а помидор – плод томата, относящийся к ягодам.
Продукты переработки помидоров: пасту, соус, сок – в русском языке называют томатными. Укоренилось так. Впервые томатный сок я попробовал в институтской столовой, когда учился на первом курсе. Честно говоря, сначала он мне не понравился, приторный какой-то да ещё с привкусом. Но старшие товарищи посоветовали мне добавить в стакан пару ложек сметаны и пару щепоток соли. Получившийся напиток пошёл уже за милую душу, уважаю я его и сейчас. Сок, правда, теперь не такой, как в былые годы, да и помидоры уже не те. Но, что поделаешь.
Есть ещё вариант. Порезать помидоры, смешать их с нарезанными огурцами, покрошить туда лучка, приправить всё деревенской сметаной, да пусть она постоит немножко, да пусть сок пустит… получится тогда такое кушанье, что только пальчики оближешь. В прямом и переносном смысле, потому что салат этот ни с чем не сравнить...
Как-то, лет сорок тому назад, работали мы в студенческом отряде в Коми АССР, строили теплотрассу. И вот в один прекрасный день подходят к нам старик со старухой и просят перекрыть им крышу. Понятно, что сделать это мы могли только в единственный наш выходной, а потому решились помочь пожилой чете не все студенты, а только четверо из нас: я и трое моих друзей. Старик пообещал нам за работу сто рублей, по тем временам хорошие деньги. Мы, конечно бы, перекрыли им крышу и так, но дед сказал, и сказал как отрезал, что если мы сделаем работу бесплатно, то крыша долго не простоит, к тому же, протекать будет. Оказалось потом, что работа стоила своих денег. Крыша была высокой и очень крутой, поэтому те, кто работал наверху, страховались верёвками, но и тем, кто работал внизу, было не легче. Приходилось таскать шифер из сарая, а это метров пятнадцать, и потом каждый лист поднимать на руках к нижнему краю крыши, до которого было почти не достать. Работали чередуясь, сначала двое одних наверху, потом через час сменялись. Голова начинала кружиться и руки дрожать от тяжести неудобных шиферных листов. К тому же, держаться надо было крепко и на расстеленном рубероиде не поскользнуться. Во сне потом почти всем нам снилось, как скользим вниз по крыше, а потом падаем. Короче, отработали мы весь выходной с небольшими перерывами. Устали так, что к вечеру еле ноги волочили, но закончить всё же успели и сделали работу на совесть.
Старики заплатили нам по двадцать пять рублей на брата и пригласили в хату отужинать. Стол, оказывается, был накрыт ещё в обед, они подумали, что мы быстро управимся, и мы по-глупости тоже так подумали, а зря. Работа оказалась не простой, и к вечеру мы были голодными как волки. От выпивки, конечно же, отказались, ведь завтра с утра на работу с остальным стройотрядом.
Вымыв руки в умывальнике и вытерев их насухо полотенцем, мы ринулись к столу. А там… от одного взгляда слюнки потекли. Стол был застелен накрахмаленной до хруста скатертью, с одного края его стояла пятилитровая кастрюля толчёной картошки, с другого - жареная курица в глубокой миске, на деревянной доске лежало порезанное сало с прослойкой и без, а в самом центре стола красовалась огромная миска, в которой был нарезан салат из огурцов, помидоров и репчатого лука. Салат этот был приправлен сметаной ещё в обед, а потому к вечеру пустил сок, который скопился на дне миски. Накинулись мы на это кушанье молча, как голодные, только ложки с вилками застучали. Но хозяйничали за столом не мы, накладывали нам хозяева. Сначала дед разодрал жареную курицу и положил каждому по увесистому куску, потом старушка взялась за картошку и за помидорно-огуречный салат. Каждому из нас она положила от души и того и другого, но накладывала всё шумовкой. Это той, которая с отверстиями. Картошка-то ладно, через дырки не проваливалась, а вот помидорно-сметанный рассол весь оставался на дне миски. Я видел, что его там уже скопилось на целый палец, но попросить старушку налить его мне в тарелку постеснялся. И все другие мои друзья тоже постеснялись. Потом, когда в студенческом общежитии мы собирались что-либо отпраздновать и усаживались за столом, то всегда вспоминали про этот случай, и каждый из нас жалел, что не запустил тогда свою личную ложку в общую миску.
Припоминается мне и ещё один случай, связанный с помидорами. Произошёл он в салоне самолёта ЯК-40, когда мы вместе с женой и нашей шестилетней дочкой в конце восьмидесятых летели из нашего города в Крым на отдых. На борт поднялось тогда несколько иностранцев, что по тем временам было в диковинку. По случаю отпуска, одет я был в новый костюм, и жена с дочкой тоже щеголяли в новых нарядах. Разбежались по полосе, взлетели, через час стюардессы начали разносить напитки: чай, кофе, минеральную воду, соки. Если полёт продолжался менее трёх часов, то еда тогда не полагалась. Поэтому небольшой перекус мы взяли с собой – жареные куриные окорочка, хлеб, соль, свежие огурцы и только что сорванные с грядки на тёщиной даче увесистые помидоры. Я сидел с краю возле прохода, ну вы знаете, какие у ЯК-40 были проходы, полметра, не больше. Слева от меня, тоже с краю, но уже с другого, сидела чопорная англичанка, вылитая мисс Тфайс из Чеховского рассказа. Я взял самый большой помидор, разинул пошире рот и укусил его, да так, что сок из него брызнул прямо на англичанку. Та сначала опешила, потом как подхватится, руками машет, что-то лопочет по-своему. Я чуть было не подавился от её гримас. Благо жена моя быстро уладила этот возникший на ровном месте международный конфликт.
- Ничего, ничего, - успокоила она англичанку по-русски, - муж у меня хороший, не вредный, я сейчас быстренько вас оботру, полетите дальше как новенькая.
И пока чопорная англичанка таращила глаза и строила гримасы, моя жена влажной салфеткой быстро убрала с её бежевого платья томатный сок и застрявшие в нём мелкие семечки.
- Папа иностранку заляпал, - неожиданно громко возвестила моя шестилетняя дочь и с гордостью посмотрела на меня.
Хорошо, что английская леди, также, как и Чеховская мисс, не владела русским языком. А то бы они бог весть что подумали о нашей семейке, а потом бы прописали про это в своих британских газетах.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.