Уговор Яги с Иваном случился безпринуждённо, и они перешли к десерту трАпезному. А на десерт Бабушка выставила охлаждённый в погребе брусничный пирог со сметанной заливкой из песочного теста состряпанный, нет, не то слово, приготовленный с душой да любовью вселенской, вот! Ну кем приготовленный, вы догадались уже сильно заранее. А вот питиё Яга сама заварила на иван-чае узколистном, но кем нежно собранном и высушенным, вы тоже легко, не сумняшеси догадалися…
Ну, баньку Иван посетил всенепременно, напился иван-чаю со знатными баранками маковыми, да и почивать до утра завалился. А рано по утру начал в путь-дороженьку собиритиси.
Так как, Иван был несведущим в этом лесу дремучем-тысячелетнем реликтовом, не знал троп потаённых и дорожек всеми хоженых, то вручила Яга волшебный клубок ниток шерстяных своему гостю дорогому, а в будущем, может быть и частому. Да предупредила, Ивана, что все вопросы возникшие по мере работы мысли своейной, можно этому комку ниток задать – ответ будет дан объективный, беспристрастный, как на духу.
Собрался наш герой в дорогу, не дальнюю, не ближнюю, но опасно-боЯзную, с деликатнейшей, прямо скажем, с щекотливою, просьбой к Кощеюшке-Бессмёртному порешать вопрос со Змием-Горынычем, что бы Змий и дале продолжал агрикультурно-животноводческие дела вершить на славу и радость всей ближней и дальней округе, а о налётах и думать-ведать не смел.
Уж слишком всё просто складывалось, и Яга не всё как на скатерть мысли свои выложила. Так Иван думу-думал и не прав он был лишь в деталях-детальках махоньких. И собрался в дорогу он с тяжко-тягостным чуйством недосказанности, подозрительной осторожности, засунув Клубок-колобок красненькай шерстяной у карманушек, да суму перемётную чрез плечо метнул-набросил.
И, и, и пошёл, пошёл, не забыв распрощаться не нАдолга, обещав вернуться в скОрости.
- Иди, милОк, иди, родненький! Дорога скатертью, – хитро улыбнулась Яга.
Долго ли коротко ли шёл Иван по лесу реликтовому, ему показалось мгновенье.
Мимо простирался пруд с водою тёмной, заболоченный по ту сторону, а по эту с деревьями‑берёзами кривыми – на таких русалки сидеть полюбили во время Гряной недели, у прямой дорози, на кривой берёзи… Но никого не наблюдалось в огрУге – день Ивана-Купалы, он же летнего солнцестояния минул уже. И душа Ивана совсем не съёжилась от страху-незнамости.
Как ВДРУГ! Столп воды со дна поднялся до самых верхушек сосен вековых, Иван аж споткнулся, упал головой о берёзу аж искры из глаз забили. А столп воды-водяной тем временем грохотом и хлопком повалился на земь рядом с Иваном, обернулся змеёю-щупальцем зелёным, опутал-обвил ноженьки Ванины и тащить в пруд пустился медленно, но, верно, Иван только и успел за берёзоньку охватиться.
«Конец-кончина пришёл ко мне. Сгину молодым и сильным без славы и почестей, и никто не вспомнит о мне правильном, за что голову слОжил бездарно так…» - подумал Иван от отчаянья, да вспомнил про нож, что Яга дала ему. Не успел он его в суму перемётную покласть, так и надобности не было тада – в кармане правом так и кладен осталси. Достал Иван нож и вонзил со всей дури наотмашь в змеюку-щупальце болотное. Вой-стон округу покрыл, аж в ушах зазвенело. Хват с ног Ваниных ослаб и пропал вовсе, как и не было, а змеюка-щупальце зелёное в пруд под воду сгинула. Лежал на земле Иван весь в водорослях-тине болотной в воде-иле измазанный, и не верил своему избавлению, такому скорому…
Поднялся с земли еле-елешни, присел на берёзу в изнЕмочи, вздохнул раза два полной грудью, и спросил Клубка, что было сиё в заправде.
- Таки это Водяной дурИт, кто хозяин здеся кАжет, ничего сверхъестественного… Яга предупредила ли, а? Тут по дороге много ищё чаво прийтись окажетси, буть побережёным и настораживайся» - обыденно так, без волнения перебирал словами Клубок-Колобок.
«Вот оно и как повёртываться началА, нечистая!» - подумал Иван, стирая грязь болотную со лба рукавом.
И только тут сейчас и заметил, что лаптя Василисиного одного лишился, а второй весь изорванный апосля борьбы неравной сделался.
- Не хмурьси Ванятко, тебе Яга в суму твою, перемётную, ещё лаптей пары парные налОжила, прямо с горУшки немеряной из сеней своих, - пропишал Клубок из кармана, отметив растерянный видок Ивана, - Василисина коллекция это – как пойдёт куда недАлёко по-соседски, аль поедет куда на экскурсию, всяко пару лаптей-сувениров с собою захватит-прихватит оттудова. Начала это дело с отрочества – как на юниорском конкурсе в младшей группе призёром явиласи по колдовству в рамках мифологии, так и начала с тех пор: то конкурс-соревнования выиграет-наградИтся, то так, с экскурсией талисманом возьмёт, вот, цела горушка и набраласи. Тока жаль-жалостная с синей ленточкой оказалися-потерялися – в таки лапти таку ленточку дозволено вплетать лишь чародеям именитым, за достижения волшебные на благо всего человечества.
Понял Иван, что лапти – подарком душевным был, неспроста дАреным. На душе тепло и спокойно соделалось, а разум волнением обуялся. Да уж, тщательнЕе быть надобно со смысловыми подарочками, дАдеными с мыслею-намёком.
Отдохнул Иван сколь мог, натянул лапти новы, да и тронулси в путь-дорогу дале, близкую ли, крОткою ли – никому не вЕдомо…
Влез по пояс — полезай и по горло. Конец не близок...