В истории танка Т-34 нет более сложной и запутанной темы, нежели создание брони нового типа – противоснарядной. Здесь переплетены не только научные проблемы и история Мариупольского металлургического института, завода им. Ильича, Харьковского паровозостроительного завода, ЦНИИ «Прометей», но и судьбы исследователей: металлургов, технологов.
ЦБЛ-1 и ЦБЛ-2
В 1933 г. на Ижорском заводе была создана Центральная броневая лаборатория № 1 (ЦБЛ-1) с целью создания научно обоснованных процессов получения брони в массовом производстве и разработки новых марок броневых сталей. ЦБЛ-1 возглавил талантливый двадцативосьмилетний инженер-металловед Андрей Завьялов. Уже через год – в 1934-м, коллектив ленинградской ЦБЛ-1 разработал кремниево-марганцево-молибденовую броню высокой твердости ИЗ («Ижорская Завьялова»). Преимуществом брони ИЗ была экономия дорогих импортных лигатур: никеля и хрома. Позднее, после нормализации химического состава, броня ИЗ получила обозначение 2П.
В 1935 г. на Мариупольском заводе им. Ильича создается аналог ленинградской броневой лаборатории – Центральная броневая лаборатория (ЦБЛ-2) под руководством Николая Владимировича Шмидта. Таким образом, два главных центра броневого производства: Ижорский и Мариупольский заводы получали мощную научную поддержку в деле освоения новых сталеплавильных технологий.
Полный кадровый состав ЦБЛ-2 из-за секретности организации до сих пор установить трудно. Точно известно, что в броневой лаборатории завода им. Ильича работал Александр Тихонович Ларин. Однако в специальной литературе руководитель ЦБЛ-1 А.С. Завьялов упоминается в качестве специалиста завода им. Ильича (впрочем, как и Н.В. Шмидт и Г.И. Капырин – работники ЦБЛ-2). Касаемо А.С. Завьялова можно предположить, что он неоднократно приезжал в Мариуполь для проведения тех или иных работ. Упомянутые выше Н.В. Шмидт и Г.И. Капырин логично превратились в «специалистов завода им. Ильича», поскольку они фактически работали на территории предприятия, хотя и числились в ЦБЛ-2.
Выпускник Мариупольского металлургического института (1937 г.) Георгий Ильич Капырин (1910-1983) поступает на работу в ЦБЛ-2 уже накануне ее ликвидации. Зная объем и степень сложности исследований, выполняемых ЦБЛ-2, не перестаешь удивляться работоспособности Георгия Ильича, который успевал, помимо прочего, преподавать в родном институте.
Работой в ММИ «грешили» и другие видные специалисты завода им. Ильича. Например, в ГЭК института в конце 30-х годов председательствовал директор завода им. Ильича А.Ф. Гармашов, а членом комиссии был главный инженер завода В.С. Ниценко.
Мариупольская ЦБЛ-2, созданная в 1935 г., благополучно работала до августа 1940 г. – времени ее преобразования в филиал созданного в 1938 г. Научно-исследовательского броневого института (НИИ-48). Но в истории ЦБЛ-1 не все было так радужно.
В феврале 1936 г. А.С. Завьялов и М.Н. Попов обратились в вышестоящие организации с предложением устранить недостатки в организации производства на Ижорском заводе и улучшить качество танковой брони, что вызвало негодование руководства завода (работники ЦБЛ-1 были названы «дрянными» и уволены с завода). Однако после вмешательства ЦК ВКП (б) и детального расследования фактов, специалисты ЦБЛ-1 были восстановлены в должностях и продолжили работу.
Броня для «тридцатьчетверки»
Катаная броня марки МИ («Мариуполь Ильича»), созданная специалистами ЦБЛ-2 и металлургами завода им. Ильича для легких колесно-гусеничных танков серии БТ, в ходе производства оказалась непригодной для использования в танкостроении. Броня МИ имела скрытые дефекты в виде трещин, расколов, недержания кромок броневых листов. Проблема недостатков брони МИ была решена лишь после наладки массового производства брони ИЗ. Однако к концу 30-х годов советское танкостроение подошло к новому, революционному этапу развития – созданию танков с противоснарядным бронированием. Для реализации этих планов броня ИЗ уже не годилась.
В 1937-1938 гг. на заводе им. Ильича (специалистами ЦБЛ-2 с привлечением заводских металлургов, преподававших в Мариупольском металлургическом институте (в частности – Г.И. Капырина)) была создана новая марка танковой брони высокой твердости МЗ-2 («Мариупольский завод-вторая»). В создании брони МЗ-2 принимали участие Г.Ф. Засецкий, А.Т. Ларин, И.Ф. Тимченко, Г.И. Капырин и руководитель ЦБЛ-2 Н.В. Шмидт. Именно броня МЗ-2 стала основной при разработке и изготовлении среднего танка Т-34.
Броня МЗ-2 представляла собой новое поколение гомогенных сталей высокой твердости с сохранением достаточной степени вязкости. Бронекорпус и башня первых танков Т-34 собирались посредством сварки из броневых деталей (сталь МЗ-2), закаливаемых на среднюю и высокую твердость. Термообработка броневых деталей из стали МЗ-2 на заводе им. Ильича проводилась в четыре этапа: первая закалка, высокий отпуск, вторая закалка, низкий отпуск.
В результате механической обработки и правки после отпуска броневые заготовки требовали наличия мощных прессов (на заводе им. Ильича в 1940 г. был установлен уникальный 15000-тонный пресс немецкой фирмы «Shleman»). Соединение броневых листов «в замок» и «в четверть» так же требовало обязательной строжки кромок листов после высокого отпуска, а затем фрезерования.
Первоначально на производство одного Т-34 шли броневые детали десяти различных толщин, что значительно усложняло их изготовление на заводе им. Ильича. Только в начале 1941 г. номенклатура броневых листов для Т-34 была пересмотрена в сторону уменьшения. Однако принятые меры коренным образом не изменили ситуацию. В случае войны массовое производство танков с полностью сварными корпусами и башнями было невозможным. Начинается разработка литых башен и даже корпусов для средних танков Т-34 и тяжелых КВ.
8С - продолжение МЗ-2
С 1936 г. все советские броневые стали получают единую систему обозначения, а именно – индекс в виде: цифра-буква-постфикс (цифра обозначала номер марки, буква – вид соединения; внутризаводское обозначение сталей чаще всего состояло из двухбуквенного кода и цифры). До 1941 г. существовали два обозначения серийной брони: типа «С» – катаная броня для сварки и «Б» - катаная броня для соединения на болтах (гужонах). Например: 4С, 3Б, 6Б.
Начиная с 1936 г. и до 1941 г. (фактически до конца 1942 г.), до начала массового производства литых броневых корпусов и башен танков, броня типа «Л» (литая) имела лишь обозначение завода-разработчика, т.е. внутризаводское (например, броневые стали ФД-6135, МЗ-31, ИЗ-15). Наиболее распространенной броней была броня типа ФД («Феликс Дзержинский»), разработанная Особым техническим отделом Экономического управления ОГПУ (Подольский филиал Автотракторного ОКБ Ижорского завода). Для толщин броневого проката в пределах 30-35 мм применялось обозначение ФД-6833, а для толщин 40-75 мм – ФД-6633.
В начале Великой Отечественной войны броня МЗ-2, получившая обозначение 8С, использовалась только для изготовления корпусов танков Т-34, хотя первая литая башня для Т-34 была изготовлена на Мариупольском заводе им. Ильича весной 1940 г. именно из брони МЗ-2. Крупносерийные башни танков Т-34 и КВ отливались из другой брони высокой твердости (в 1941 г. она именовалась ФД-6633; позднее переименована в 4Л, а в 1942 г. – в 42Л).
Уже в 1942 г. броню 8С нормализовали по химическому составу с литой броней 4Л и Государственный Комитет Обороны (ГКО) принял решение пустить ее в серийное производство с февраля 1942 г. под маркой 8ЛС (к 1943 г. была переименована в 43ЛС).
Распоряжением ГКО № 2881 от 13 февраля 1943 г. «О разрешении НКТП изготовлять броневое литье в І квартале 1943 г. для Т-34 из стали марки МЗ-2 (8С)» завершается многолетний процесс отработки химического состава и технологии изготовления броневой стали МЗ-2, рожденной совместными усилиями мариупольских металлургов, специалистов ЦБЛ-2 и ММИ.
Спешка или халатность?
В июле 1941 г. главный производитель Т-34 – завод № 183 (Харьковский паровозостроительный завод (ХПЗ)) получил правительственное задание по упрощению технологии производства танков с целью увеличения их выпуска. Инженер-технолог Терзиянц предложил отказаться от крепления носовой балки корпуса гужонами, оставив лишь сварку. Но при нормальной термообработке балку деформировало. Для уменьшения процента брака на ХПЗ уменьшили время прокаливания броневой детали. Эти «новшества» привели к резкому снижению снарядостойкости носового узла корпуса Т-34 (стык балки пробивался 37-мм бронебойным снарядом немецкой пушки РаК-35/36).
Снижение боевых качеств Т-34 в первые месяцы Великой Отечественной войны можно объяснить поспешностью и недостаточной проработкой изменений в технологии производства. Однако по сообщениям с фронта аналогичные проблемы возникали так же у «тридцатьчетверок», покинувших заводские цеха еще накануне войны… Что же произошло?
На самом деле, изготовление литых танковых башен и деталей корпусов на заводе им. Ильича из брони МЗ-2 – изначально прокатной стали, являлось вынужденной мерой. Броня МЗ-2 при литье имела много скрытых дефектов: неравномерных толщин стенок деталей, наличие дендритов (усадочных раковин, шлаковых включений, газовых пор) и др. Дополнительные трудности возникали при формовке литых башен из-за сложных криволинейных обводов.
Изготовление литой носовой балки Т-34 на заводе им. Ильича в начале 1941 г. (снова отметим: из прокатной стали МЗ-2, рассчитанной на сварку) было, по сути, компромисом, поскольку другого типа противоснарядной броневой стали в Мариуполе серийно не производилось. Литая носовая балка Т-34 продолжала выпускаться, несмотря на явные дефекты (дендриты), обнаруженные на первых литых башнях еще весной 1940 г.
Другой проблемой была крайне низкая степень обеспеченности завода № 183 (ХПЗ) современным оборудованием и квалифицированными специалистами на протяжении 30-х гг. (только в 1938 г. КБ ХПЗ усилили специалистами из Военной академии механизации и моторизации РККА, а в 1939-1940 гг. на ХПЗ прислали группу выпускников МВТУ). На ХПЗ катастрофически не хватало измерительных инструментов и заточного оборудования, отсутствовали станки по строжке кромок броневых листов (строжка производилась на заводе им. Ильича).
Если броневые детали из Мариуполя поступали на ХПЗ с дефектами (это факт) и их устанавливали на танки после многочисленных переделок, о каком качестве такой техники может идти речь? Однако броневые детали первых серийных Т-34 подвергались на ХПЗ тщательной проверке шариковым зондом Бринеля: не менее 20 точек замера на бронелист (хотя для проверки качества броневых сталей такой метод не очень подходил).
В чем же причина низкого качества бронезащиты Т-34? Противоречия наслаиваются одно на другое. Попробуем разобраться.
Извечный русский вопрос
К началу 1943 г. в броне 8С было нормализовано (уменьшено) количество никеля, хрома, марганца, ванадия и молибдена, что в итоге значительно снизило ее стоимость. Однако следствием этого стало разрушение сварных швов танковых бронелистов; башни трескались даже от близких разрывов фугасных снарядов (из-за больших местных напряжений и недостатка легирующих добавок броневой стали).
Ситуацию усугубляло негативное воздействие глубокой сварки на броневые листы. В зонах термического отпуска вдоль сварных швов, из-за перегрева в процессе сварки, выгорали содержащийся в броне углерод и легирующие элементы. Снарядостойкость брони в районе сварных швов снижалась при этом в 2-4 раза!
В марте 1943 г. по результатам полигонных испытаний было установлено, что немецкая 37-мм противотанковая пушка пробивает лобовую броню Т-34 с вероятностью 20%, бортовую – с вероятностью 66%, а борт башни – в 34% попаданий. Как это объяснить? Ведь к 1943 г. броня МЗ-2 претерпела значительные изменения, была улучшена. Значит, дело не в плохом качестве мариупольской брони, из которой делались первые Т-34. Что тогда?
В данной ситуации возникает извечный для нас вопрос: «Кто виноват и что делать?» Тогда, в разгар войны, ответ на него мог быть один: несмотря ни на что наращивать темпы производства танков, по мере возможности устраняя недостатки технологии.
С высоты сегодняшнего дня нельзя винить создателей Т-34 за ошибки, пусть даже они стоили жизни многим фронтовикам. Нехватка опыта, оборудования, материалов, банальная спешка, рожденная отсутствием времени на рассуждения… Так было. Жаль, только многие тайны мариупольской брони еще хранятся за пеленой невозвратного времени.
