35
День завертелся в своих обычных хлопотах. Анна ходила, делала какие-то дела, с кем-то разговаривала. А в голове, сменяя друг друга, крутились две совершенно разные мысли: одна о ночной трагедии, другая о странном разговоре с Харламовым. От одной сжималось и болело сердце, а от другой… Думая о Харламове, Анна Сергеевна вынуждена была сознаться, что ее волнует этот человек. Она терялась перед ним первое время при его появлении здесь. Потом они немного сблизились. Она даже начала было бояться, что может снова потерять голову, и позволит перерасти этим отношениям в нечто большее. Но тут встряла Регина, потом случился длительный и очень насыщенный событиями отпуск. Анна Сергеевна надеялась, что ее странные чувства к этому мужчине сойдут «на нет» сами собой, тем более что и он сам встретил ее после отпуска довольно прохладно. Но стоило ему оказаться рядом, стоило ей почувствовать его прикосновения, как все ее планы полетели к чертям собачьим! Она злилась на себя, но ничего не могла с собой поделать. Ее волновал этот человек. Он будоражил ее кровь и заставлял сбиваться с мысли. Его ни в коем случае нельзя подпускать к себе близко. И самой ни под каким предлогом к нему не приближаться!
В конце дня Анна долго писала бумаги в своем кабинете. Она почти потеряла ощущение времени, когда заглянувшая в дверь Ниночка сообщила, что они все уже уходят, и попрощалась с начальницей. Горелова чисто автоматически сказала «до свидания!», и лишь спустя несколько минут глянула на часы. Почти шесть. Рабочий день подошел к концу. Дописав лист, она отложила его в сторону. Встав из-за стола, подошла к раковине и, набрав пригоршню холодной воды, умылась. Не вытирая лица, подошла к окну. По тротуару шагали припозднившиеся коллеги. Анне Сергеевне домой не хотелось. Раньше она тоже спешила поскорее туда вернуться, ведь там ее ждала СЕМЬЯ. Пусть нужно было переделать за вечер кучу всяких дел, решить разные проблемы, начиная с приготовления ужина и проверки домашних заданий, и кончая стиркой, глажкой, штопкой белья, а то и еще чем-нибудь непредвиденным. Но это были привычные хлопоты. Она уставала от них, но и в тоже время это была ЕЕ ЖИЗНЬ. Привычная, ровная колея. Порой она начинала раздражать Анну, но потом это как-то само собой проходило. И она жила дальше.
А теперь ее выбили из этой колеи. И ничего у нее не осталось от той, прошлой, жизни. Дети выросли и разъехались. Муж ушел к другой. Дом был пуст. И душа тоже.
Анна Сергеевна смотрела в окно. На дворе уже вовсю правил сентябрь, но, благодаря погожим денькам бабьего лета, это почти не чувствовалось. Листва на деревьях еще только наполовину переоделась в позолоту, солнце светило ярко. Но скоро погода резко возьмет курс на осень, и тогда снова зарядят дожди, станет холодно и хмуро. Скоро уже год как она узнала правду об измене Игоря. Год, как рухнула хорошо отлаженная жизнь. Год, целый год. Много это или мало? Этого времени хватило на то, чтобы перестать носить на сердце камень. Но как же тяжело оказаться одной…Анна потрогала тыльной стороной ладоней мокрые щеки. Приятная прохлада освежала лицо. Она подошла к дивану, села. Потом закинула на него ноги и легла, положив голову на боковой валик. В кабинете было тихо, только чуть слышно тикали часы на стене. Вспомнилось вдруг, как она была маленькой девочкой… И из всех звуков из детства в памяти всплыло точно такое же тиканье старенького будильника. Вот мама вымыла полы в комнате и зовет ее, маленькую толстенькую Анечку, на помощь. Да, в детстве она была самая настоящая толстушка! Анна улыбнулась. В маминых руках скатанный половик. Аня встает на один его край, а мама, отходя от дочери, начинает разворачивать рулон. Яркий половик ровно ложится на еще сырой пол. Пахнет морозной свежестью – мама вытряхивала половики на улице, а там зима…
36
… Кажется, Анна Сергеевна даже задремала. Когда открыла глаза, то не сразу поняла, где находится. Значит, точно уснула. Она чуть пошевелилась и прикрыла глаза. Дверь в кабинет открылась и опять тихо закрылась. Анна повернула голову, чтобы посмотреть, кто там. Дверь снова приоткрылась и, видимо, движение ее головы не осталось незамеченным – дверь открылась шире. На пороге стоял Харламов.
- Заходи. – Анна села, чувствуя себя совершенно разбитой.
- Ты чего домой не идешь? – Он подошел, сел рядом.
- А ты?
- Я, вообще-то, дежурю.
- А-а, - качнула головой Анна, все еще туго соображая. Ну, да, с чего бы он стал тут торчать да еще в халате. – У нас там кофе нет? А то у меня кончился.
Харламов глянул на нее.
- Тебе не кофе надо пить, а домой идти, отдохнуть. Домашние тебя, наверное, потеряли.
Анна глянула на часы. Ого, уже половина восьмого! Вот это прилегла на диванчик!
- Кому меня там терять? Любаша теперь далеко. – Она потерла лицо ладонями, пытаясь придти в себя.
- Ты же, говорят, с мужем помирилась. – Произнес он, помолчав.
Анна усмехнулась.
- Говорят…
Она поднялась с дивана, сделала несколько шагов, повертела затекшей во время сна шеей. И, хотя стояла к Харламову спиной, все равно чувствовала на себе его взгляд. Анна обернулась. Так и есть – он выжидающе смотрит на нее.
- Что еще говорят? – спросила она насмешливо.
Но Харламов даже не улыбнулся. Анна Сергеевна подошла к нему ближе.
- И ты тоже так думаешь?
- А я не знаю, что думать. Ты пришла после отпуска вся такая довольная, глаза блестят. – Спокойно ответил он.
- А если я просто соскучилась по всем вам? Может ведь такое быть?
- Не знаю. Что-то я не много видел людей, радующихся окончанию отпуска.
- А, может, я исключение?
- Может. – Он внимательно смотрел на нее.
- И вообще со мной столько всего произошло за время отпуска, что даже страшно подумать!
Он вопросительно поднял брови.
- И потому я действительно была рада вернуться сюда. Увидеть всех вас. Заняться привычными делами. Меня это по настоящему радовало.
- А муж?
- Муж? А у меня нет мужа. У бывшего, надеюсь, все нормально. Еще вопросы будут?
Он не ответил, но взгляд отвел. Анна постояла перед ним, потом села обратно на диван. Почему ей так хорошо, когда Иван рядом? Даже когда они оба просто молчат…
- Почему вы с женой разошлись? Если, конечно, не секрет?
Харламов усмехнулся, но ответил не сразу.
- Не секрет. Она встретила хорошего человека и уехала с ним.
- Далеко?
- Очень. В Англию.
- Ого! Он, что, иностранец?
- Дипломат.
- Круто, как сказала бы моя дочь.
- А моя так не сказала. Обиделась на мать, почти год с ней не общалась. Хотя та даже звала ее к себе.
- Давно вы расстались?
- Пять лет назад.
- Почему же ты до сих пор один?
- А ты почему одна? – Иван Николаевич развернулся к ней.
- Ну-у… Мне было больно и обидно просто до жути, особенно сначала. И больше я такого уже не хочу. А потом – зачем мне все это нужно? Дети у меня выросли, могу же я теперь пожить просто для себя?
- А ты эгоистка, - усмехнулся Харламов.
- Теперь да.
- А как же физиология?
- А твоя?
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
- Ладно, хватит о грустном. Раз уж мне отказано в кофе, то пойду-ка я, пожалуй, домой.
Анна Сергеевна поднялась с дивана, расстегнула халат. Харламов вздохнул и тоже встал.
- Ну, тогда до завтра.
- До завтра.
Продолжение: https://zen.yandex.ru/media/id/5d9a3989e3062c00b1acae1e/obratnyi-otschet-povest-3738-5da6b7bb74f1bc00b1d510ac