Размокшая придорожная пыль налипала на ботинки Макса, бредущего по обочине. Сегодня ему не везло. Задержка в пути, поломка подвозившего его грузовика, долгое отсутствие попутки - и вот темнеет, а он в двухстах километрах от места предполагаемой "вписки". Да еще этот дождь!
"Что же, нужно где-то ночевать", - смирился с ситуацией бывалый автостопщик Макс. Двести рублей в его кармане осложняли поиск ночлега. Ни на гостиницу, ни на хостел рассчитывать не приходилось. Тем временем дорога завела его в типичный спальный район, коими застроены пригороды любого мегаполиса. Среди типовых многоэтажек выделялся обнесенный забором заброшенный двухэтажный дом. Деревянные стены проступали сквозь слои обвалившейся штукатурки, некоторые окна были заколочены досками. Двор этого дома давно зарос кустарником, и лишь скрипящие на ветру качели напоминали о том, что здесь когда-то кипела жизнь. "Видимо, другого выбора у меня нет" , - подумал Макс, съежившись от бьющих в лицо крупных капель.
Миновав нагромождение досок и выломанных оконных рам, он пробрался внутрь дома сквозь дверной проем, оскалившийся остатками косяков и ржавыми петлями. Макс достал из рюкзака фонарик и осветил пространство перед собой. Прямо перед ним тянулся длинный узкий коридор с дверьми в жилые комнаты. В дальнем конце коридора поднималась лестница на второй этаж. Под ногами хрустели разбитые бутылки, поблескивали в свете фонарика иглы разбросанных шприцов. Стены, изрисованные примитивными граффити вперемешку с неприличными словами, местами сохранили остатки побелки. С потолка свисали обрывки электропроводки. В нос набивалась пыль. Спертый, гнилостный воздух пах мочой.
Макс начал осматривать прилегающие комнаты. Ни в одной из них ночевать было невозможно. Заваленные мусором, смердящие испражнениями, - разложившийся труп людского быта. Он поднялся на второй этаж и слева от лестницы обнаружил, видимо, самую чистую комнату в этом заброшенном доме.
Вдоль стены стояли грубо сколоченные нары, скинутый на пол матрац наполовину истлел. Фонарик шарил по комнате, выхватывая из темноты все новые и новые детали. Ряд крючков, прибитых к стене, на одном из них висела брошенная кем-то роба с надписью "ООО Строймост". В углу стояла огороженная листами асбеста круглая железная печка со спиленным верхом, труба от нее была выведена в заколоченное фанерой окно. Рядом с нарами стоял старинный комод, сверху на нем валялись запыленные бумаги, похоже, квитанции и обрывки от пакетиков со специями. Придирчиво осмотрев нары и не обнаружив ничего омерзительного, лишь толстый слой пыли, Макс бросил на них вынутую из рюкзака туристическую пенку, скинул куртку, снял с натруженных ног промокшие ботинки и лег, подложив рюкзак под голову. "Жутковато, конечно, но это лучше, чем мокнуть на улице. Выбирать не приходится" - подумал Макс и выключил фонарик. Измученный этим ненастным днем он уснул почти мгновенно.
***
- Зинка, потерпи немного и заживем! Заживем, Зин! Квартиру дадут, а не эту комнатушку, - горячился Сергей. - Мне бригадир обещал! Вот только завод достроим. А если ты еще и родишь...
- Вот дадут квартиру и вернемся к этому разговору! - каменным голосом перебила Сергея жена, опуская свои чемоданы на пол. - Ну, что у нас тут?
Придирчивым женским взором Зина осмотрела комнату, которая только что стала их новым домом. Железная кровать возле окна, небольшой стол рядом. В другом углу тумбочка и стоящий на ней примус. "И вот на нем я должна готовить?!", - ужаснулась молодая хозяйка, больше привыкшая к старой доброй печке.
В комнате пахло свежей побелкой. Лучи солнца врывались через единственное окно, пробиваясь сквозь засохшие пятна замазки. Свежая, новая, но такая пустая комната. Совсем не то, что их обжитый деревенский дом.
Царствовал в этой комнате комод, видимо, еще дореволюционный, из массива дерева, с причудливой резьбой. "Хоть будет куда белье разложить", - прагматично заметила Зина, ничуть не восторгаясь изысканностью мебели. Ее интересовала в первую очередь применимость вещей в хозяйстве, ведение которого всегда было для Зины приоритетом.
- Чего тебе, Серега, в колхозе не работалось? - зароптала Зина.
- И что дальше? Всю жизнь в избе, да на тракторе?! А тут такое предложение! И город с перспективой, один завод на полторы тысячи рабочих мест! - возмутился Сергей.
- Откуда здесь этот комод? - спросила Зина
- Да не знаю! Вроде как со склада домоуправления, там со времен раскулачивания много добра сохранилось. Я похлопотал, чтобы хоть какую-то мебель предоставили, вот и его принесли, - проворчал Сергей, видя, что жена не разделяет его оптимизма.
Молодая семья начала раскладывать вещи. Места для них не хватало. Зина деловито раскладывала в ящики их скромные пожитки. Сверху на комод были свалены обернутые бумагой тарелки и прочая кухонная утварь. На краю приютилась бритва Сергея и туалетные принадлежности. Небрежно бросив туда же пачку папирос, Сергей завершил этот натюрморт.
***
" И почему она не хочет жить с нами?", - размышлял Иван, поднимаясь по ступеням на второй этаж. Только сейчас ему удалось убедить маму уехать из Грозного. Она долго отказывалась. Согласилась лишь после того, как к соседям вломились чеченцы и велели убираться "к себе в Россию", попутно избив и ограбив. У кооператора Ивана было достаточно денег, чтобы переехать в квартиру попросторнее и забрать немолодую маму к себе. Она поставила условие - с ними она жить не будет. Что это? Ее стариковские принципы? Или права Люда, и свекровь ее не переваривает? Тогда Иван решил приобрести эту комнату в бывшем заводском общежитии. Тем более хозяин, спивающийся одинокий работяга, отдавал ее за бесценок. Сегодня Иван пришел осмотреть свою предполагаемую покупку.
Он постучал в дверь, за ней послышалась возня и шарканье шагов. Лишь спустя пару минут дверь распахнулась.
- Здравствуйте! Я по поводу продажи комнаты - поздоровался Иван с открывшим ему мужчиной лет шестидесяти.
- Здравствуйте, проходите! - сиплым голосом ответил хозяин комнаты.
Мужчина представился Сергеем. Небритое лицо, грязная растянутая майка, стойкий запах перегара. Сколько подобных персонажей Иван повыгонял с работы? Скрывая брезгливость, покупатель попросил документы на комнату.
Пока Сергей шарил в поисках нужных бумаг, Иван осматривал его жилье. "Конура какая-то, придется вложиться в ремонт", - отметил он. Стены были оклеены выцветшими напрочь обоями. Занавески на окнах не видели стирки уже, наверное, несколько лет. Грязное окно еле пропускало солнечный свет. Полуразвалившаяся железная кровать завалена старым тряпьем. В уголке аккуратными рядами стоят пустые водочные бутылки. На стене - свадебное фото, на котором молодой человек, смутно напоминающий Сергея, сидит в обнимку со своей невестой за накрытым столом в деревенском дворе.
"А вот это может понравиться маме", - Иван обратил внимание на необычный комод, выглядевший среди этой обители старого алкоголика как прекрасная леди в плену у пиратов. Дубовый, покрытый лаком, со сложными витыми металлическими ручками на ящиках, - старый комод чем-то восхитил кооператора. "Что за обращение с такой красивой вещью?!", - возмутился про себя он, оглядывая старые, промасленные газеты, покрывающие выдающийся предмет сверху. На этих газетах покоились открытые, вонючие банки шпрот, граненный стакан, почерневшая электроплитка. Промеж всего этого небрежно разбросаны дешевые папиросы.
"На помойку. Все на помойку. И ремонт сделать. А вот комод оставлю" - резюмировал про себя Иван и, условившись с Сергеем о встрече у нотариуса, покинул комнату.
***
Уставший Алишер положил квитанции на крышку комода.
- Отправил? - спросил его Хушнут, свесившись с верхней полки нар, которые они недавно сколотили.
- Отправил, - вздохнул Алишер. - Вроде серьезная контора, а задержали зарплату опять. Фатима вновь у соседей занимала...
- Скажи спасибо, что вообше заплатили, - усмехнулся его сосед. - Вот не заплатят, куда ты пойдешь? Ни регистрации у нас, ни разрешения на работу нет. Хорошо хоть в этот раз не в подвале живем, как прошлым летом. Какой-никакой, а дом.
Хушнут и Алишер сняли эту комнату в доме, определенном под снос, у какого-то предприимчивого мужчины. Документов он не спрашивал, да и кому он еще бы смог сдать это жилье? Комната была довольно аккуратная, видно, что жила в ней женщина. Пол застелен половицами, красивая скатерть покрывала стол, стоявший у окна. На стенах - вышивки в рамках. Хозяин сообщил им, что дом отключили от отопления. На последовавший вопрос о том, что же им делать, он пожал плечами, - "Да что хотите тут, то и делайте".
Они выкинули стол и кровать, поставили у окна украденную печку-буржуйку, закрыли окно фанерой и вывели в него трубу от печки. Спилив верхнюю часть, узбеки приспособили печку под казан и готовили на ней плов, чем вызывали возмущение среди немногочисленных соседей. Кровать тоже отправилась на помойку, вместо нее они сколотили себе нары.
Лишь старый, никчемный на их взгляд комод оставили, лень было его вытаскивать - слишком тяжелый. На нем постоянно валялись их бумаги, пачки квитанций о переводе денег, разные специи и пакетики с насваем.
Только Алишер снял робу, повесив ее на крючок, как раздался громкий стук в дверь.
- Кто там? - на ломаном русском спросил Хушнут.
- Миграционная служба! Открывайте!
***
- Вроде не бомж, Валера, толкни-ка его, - грубый голос воврался в сон Макса, затем последовал грубый толчок в плечо и он окончательно проснулся.
- Мужик, ты охренел?! А если бы мы сюда поссать не зашли?! Сидеть потом из-за тебя, придурка?! - вопрошал мужчина в рабочей одежде, наклонившись над проснувшимся Максом. - Ты вообще как здесь очутился?
- Да так, переночевать забрался, - пробормотал сонный Макс.
- Бомжуешь что ли?
- Нет, я путешественник...
- Гыыы, Валера, слыхал, путешественник он, - заржал мужик. - Слышь, путешественник, проваливай давай, а то дом вместе с тобой снесем! А ты, Валерон, иди уже бульдозер заводи!
Столь грубо разбуженный Макс начал обуваться. В голове еще крутились обрывки удивительно яркого сна, который ему приснился - какой-то калейдоскоп из судеб разных людей, живших в разное время в одной и той же комнате. Он спускался по лестнице, когда услышал обрывок диалога выгнавших его рабочих.
- Саня, смотри какой комод старинный, может отопрешь себе на дачу, тебе ж теща давно мозги выносит, чтобы что-то под тряпье припер?
- Да провались она с этим комодом вместе! Ты мне его что ли отсюда на горбе попрешь? Пойдем уже, дом сам себя не снесет.