«Я женщина с психологической привязкой к шашлыку», - заявила мне однажды моя хорошая подруга Светка. Я поперхнулась белым полусухим. Откашлялась, посмотрела на неё пристально. Шутит?
Но Светка выглядела весьма серьёзной. Она даже не улыбалась. Её взгляд был строг и решителен, и устремлён в пространство за моей спиной, туда, где после двух бокалов вина обычно многозначительно парят в воздухе темы для разговора.
До этого в воздухе плавали наши любимые темы психологических тренингов, работы над негативными родительскими установками и важности незначительных событий. И всё шло вполне себе прилично – как на приёме у психолога – мы делились друг с другом нашими проблемами и советовались, как можно их решить. Но ведь, по законам жанра, если что-то где-то там висит – оно обязательно должно выстрелить.
Голодные студенческие годы давали о себе знать – стипендии хватало только на билеты в метро, зарплата с подработки приносила немного радости. До получки оставались сутки, еда уже кончилась. Мы пили вино, которое мне подарили на работе 8-го марта, и пытались выпить так, чтобы не хотелось есть. Белое полусухое обычно значило то, что пришло время переосмыслить жизнь и решить какие-то проблемы в голове.
Поэтому, когда вдруг в атмосфере замаячила размытая фигура унизанного шампура на мангале, я поняла, что проблем у нас чересчур много.
«Для меня шашлык – это символ весны! Понимаешь, мир, труд, май – это не наша система ценностей. То было раньше. А для меня, как для ребёнка, воспитанного в экономное постсоветское время, любой праздник означал то, что мама поставит на стол что-то вкусное! Новый год – «Оливье», конфеты, пирог, Восьмое марта – салат «Мимоза», а Первомай – это обязательный выезд на шашлык! И вот поэтому я четко ощущаю, что раз сегодня первое мая, то к вину нам сегодня конкретно не хватает шашлыка!»
Я тщетно пыталась контролировать поток слюны, а мозг безжалостно визуализировал светкины тирады о праздничных яствах. А жестокая подруга продолжала: «Нет, я не шучу! Ты не представляешь, сколько в этой жизни у нас зависимостей. Одна из самых главных – от еды. Наши родители внушили нам схему, что еда – это поощрение. А шашлык теперь – это символ праздника!»
Я внимала Светке, как на проповеди.
«Нам внушили, что мы живём, чтобы есть, а не едим, чтобы жить! И эта мысль следит за нами, контролирует нас. Мы не можем ей сопротивляться! Вот ты думаешь, что нам нужен этот клятый шашлык? Нет! Это привычка говорит нам: настали майские праздники, маринуй мясо, иди на природу, жарь вкуснятину на углях, макай в кетчуп, закусывай лучком и помидоркой!»
Светка вдруг остановилась и тяжело сглотнула. Жить становилось все тяжелее с каждой секундой. Слишком много символов этого дня уже были названы. И все они бесконтрольно владели нашим сознанием, проникая в самые, что называется, сусеки, и скребли, скребли там, вызывая в памяти вкусы и запахи.
Я, расстроенная присутствием Большого брата в своём сознании, грустно посмотрела на мерцающую лампочку, вокруг которой, пыля крыльями, летала здоровенная моль. Как там у Довлатова было?
« - По Фрейду это сексуальная неудовлетворенность. Лампочки символизируют пенис.
- А крылья?
- Крылья тоже символизируют пенис.
Маруся говорит:
- Смотрю, ваш Фрейд не хуже Разудалова, одни гулянки на уме».
Лампочка мерцала, мерцала, вдруг хлопнула и погасла.
И я подумала, что в этой жизни всё только и занимается тем, что символизирует и психологически привязывает, и ничего больше не происходит. И нет спасения. Мы застыли в тишине и темноте, осознавая груз психологических привязанностей и насыщенный символизм бытия, которые давили на нас с невероятной силой. Бутылка вина почти опустела.
«Нагрузились», - подумала я.
Я достала и зажгла свечу. В темноте я услышала, как у Светы заурчало в животе.
«У меня тут в холодильнике кусок сыра остался. Прямо рядом с повесившейся мышью. Заначка до зарплаты. Будешь?»
Светка кивнула. Я пошарила в пустом холодильнике и вытащила из его ледяных недр новый символ Первомая – кусок твёрдого, с первыми признаками увядания, но всё еще аппетитного, сыра.
Пока я аккуратно разрезала его на тонкие ломтики, я поняла, что “carpe diem” – теперь не просто пустые слова. Любая психологическая привязанность лечится в один момент. И что иногда шашлык означает не праздник, а недоступное счастье, а завалящий кусок сыра - это не признак бедности, а настоящий символ дружбы и взаимопонимания.
В полутьме мы грызли твёрдый сыр, и думали о том, что вкуснее в жизни ничего не ели, хоть в открытое окно с улицы доносился из ближайшего парка манящий запах шашлыка...