Белый минивэн затормозил в тени старой ивы у нового кирпичного здания школы номер 1. Выпрыгнув из буса мы увидели мужчину средних лет, копающегося под капотом стареньких жигулей.
- Пошли подойдем узнаем?
- Давай.
- Добрый день, подскажите пожалуйста, нам та самая школа нужна.
- Вам спортзал?
- Да.
- А вон крышу видите? Через железную дорогу перейдёте, тут рядом. Ну на машине метров 500 объехать...
Поблагодарив осетина, я поспешил преодолеть дорогу, железную колею, еще одну дорогу и оказался у решетчатого забора, за которым 15 лет назад раздавался детский смех... Усохшие каштаны сбросили листья, оголив темные провалы окон пустых классов, краска на стенах отслоилась, свернувшись в трубочку, а редкие занавески едва колышатся на сентябрьском ветру. Я обогнул забор и подошел поближе к школе. На стене у разбитой оконной рамы солнце игралось лучами на сверкающей табличке. Здесь при исполнении долга погибло двое силовиков. Немного правее еще одна табличка. Тут террористы сбросили тела родителей со второго этажа. Потупив взгляд под ноги, я увидел лишь ржавчину каштанов и пожухлую траву. Тут была кровь. Ее я не увидел, зато почувствовал очень хорошо. Меня как будто перенесло в тот сентябрьский день. Крики, боль, последние команды спецназовцев и... тишина. Что это было? Флешбек? Но мне ведь всего через несколько дней 13 лет и я смотрю новости по ОРТ. Откуда взялась вся эта картина в моей голове? Я поднял голову, еще раз глянул на второй этаж, отвел взгляд в поиске своих коллег и увидел детей, с рюкзаками за спинами они двигались в мою сторону, периодически заглядывая в окна и что-то тихонько, но увлеченно обсуждая.
Когда все это произошло они еще не родились. Интересно, понимают ли они, какой ад тут творился за несколько лет до их появления на свет или это просто детское любопытство?
За углом учебного корпуса серая дверь. На прибитой гвоздями ДСП виднеется надпись "РЕМО". Амбарный замок и гранитная табличка "Первая школа в селении Тулатово, ныне г. Беслан 1889г.". Мы проходим вперед и взгляду открывается золотистый купол, обрамляющий место, в котором все произошло. Я видел все это на фотографиях с телефона у мамы, она еще сказала, что это тебя изменит навсегда. Изменит? Меня? 5 лет на войне, крупнейшая авиакатастрофа 21 века, теракт унесший 298 жизней. Я свидетель всего этого кошмара, я слышал смерть, она не редко была неподалеку...
Очень осторожно я переступил порожек в дверном проеме, боясь нарушить тишину скрипом избитого временем паркета
спортивного зала. Повсюду были бутылочки с водой, в центре зала крест, в оконных рамах сидят сотни игрушек в ожидании детей, которым больше никогда не доведется придумать имя кролику или мишке, взять машинку в руки и устроить аварию, а потом стащить мячик из подсобки физкультурника и забить гол в ворота, которых больше нет... На стенах сотни надписей "Скорбим" и имена десятков городов. На полу едва виднеется разметка баскетбольной площадки и вызженные дыры, а сверху пробиваются солнечные лучи сквозь сгоревшие потолочные перекрытия.
Стоило мне только приблизиться к школе, как я ощутил тысячи мурашек, побежавших по телу. Теплый осенний день, а я чувствую, что начинаю замерзать, жуткое ощущение, природу которого невозможно объяснить. И вот я уже на пороге места, унесшего жизни более 300 человек. Я делаю несколько шагов в глубь и меня охватывает беспомощность. По всему периметру зала портреты людей, которые кричат тебе: "Помоги!". Я смотрю на них и слышу безмолвные голоса, сливающиеся в грохот водопада в этой гробовой тишине. Сажусь на скамейку у ржавой батареи, мои соседи это парочка плюшевых игрушек. Глаза начинают бегать по портретам убитых детей, что-то искать, и тут меня опять забрасывает в 2004 год. Я все в том же зале, но они рядом. Им страшно. Малыши прижились к батареям, сжались в клубок, кажется, что они стали еще меньше, я вижу этот неподдельный ужас в их глазах. Они хотят пить, но воды нет... Меня охватывает паника, в горле застряет ком, я не знаю куда деть свои руки, они то и дело хватают меня за голову, не могут найти себе места, а из глаз вот-вот хлынут слезы. Так я просидел на скамейке минут 10, пытаясь найти в себе силы встать и двигаться дальше.
Оказывается, есть вещи сильнее нас, ломающие любой характер и превращающие тебя в нечто маленькое и беспомощное, даже, если ты имеешь к этому косвенное отношение. А еще ни в одном месте ты не почувствуешь, что такое истинный терроризм. Убийство самых слабых и беспомощных. Преступление, на которое может пойти только последняя тварь без угрызения совести. Это было сложно, но это место, которое нужно увидеть, насколько сложно это бы ни было. Это та трагедия о которой мы будем помнить всегда.