Обмануть китайцев было легче, чем разубедить. Это иезуиты смекнули с самого начала. И вот отцы-иезуиты появляются в роли почитателей Конфуция. Они по языческому обряду приносят жертвы Конфуцию, приносят жертвы предкам. Иезуит Ле-Конт доказывал, что Конфуций «Вдохновлённый богом мудрец», и пытался изречениями этого почитаемого китайцами авторитета обосновать христианство.
Иезуитов охотно слушали, как новых учителей старой истины. Иезуиты вывешивали в храмах полученные от императора дощечки с надписью: «Кинг-Тянь» (что означало «поклоняйтесь небу!»). День ото дня росло число людей, которых иезуиты считали христианами. Это были тёмные люди, которые удовлетворялись причудливым смешением языческих и христианских верований и обрядов.
Таким же образом иезуиты действовали и в Индии. Здесь они ещё в большей степени приспособились к господствовавшим общественным порядкам и обычаям. Они видели, что глубочайшая социальная и религиозная пропасть отделяет высшие касты от низших, влачивших жалкое существование; ещё более тяжела была судьба отверженных, «париев», не имевших права прикасаться даже к вещам людей, принадлежавших к высшим кастам. Парии не могли быть ремесленниками, а были вынуждены заниматься «нечистыми» работами, например, ассенизацией.
Лицемерная проповедь «христианской любви к ближнему» и «равенства всех перед богом» оказалась в вопиющем противоречии с кастовым строем, но иезуиты не смущались этим. Приспособляясь к воззрениям высших каст, иезуиты сочиняют поэмы и песнопения, подражая старым индийским образцам, и демонстративно отвергают всякое общение с париями. В случае причащения обращённого в христианство пария, такой иезуит протягивал парию причастие на конце длинной палки. Зато иезуиту Эммануилу Лопецу поручена другая роль: он бродит полуголым, в обрывках лохмотьев, находится в тесном общении с забитыми и тёмными индийскими париями и усердно приобщает их к христианству.
Один предприимчивый иезуит затеял массовое обращение туземцев. В 1560 г. он нанял сотню портных, которые шили для новообращённых христиан длинные крестильные рубашки. Тысячи туземцев спешили погрузиться в воду, поцеловать протянутый им деревянный крест, чтобы затем, выйдя на берег, бесплатно получить холщовую рубашку. Эти туземцы, прельщённые ослепительно белыми рубахами, мало понимали смысл странного обряда, но они не утруждали себя размышлениями, подобно тому, как крестивший их иезуит не обременял себя сомнениями.
Один из ближайших соратников Лойолы Франциск Ксавье объяснял жителям Молуккских островов, что вулканы, всегда поражавшие их воображение, свидетельствуют о близости резиденции владыки ада. Когда произошло землетрясение на острове Маротаи, он объявил, что в этот день архангел Михаил низвергнул адских духов, противившихся иезуитам.
Но лишь незначительная часть иезуитов занималась одурачиванием туземцев в отдалённых странах. Основные силы ордена были сосредоточены в Европе, которая представлялась воинственному Лойоле широким полем упорной битвы.
…Зима 1610 г. принесла Парижу и всей Франции толки о предстоящей войне с Габсбургами, на стороне протестантских князей Германии. Об этой войне говорили придворные и офицеры, скромные горожане и монахи.
Передавали, что под знаменами короля собрана небывалая по размерам армия в 101 тыс. воинов, готовых к немедленному выступлению. Давно не видел Париж такого скопления дворян, такого множества копейщиков и мушкетёров, такого обилия пёстрых мундиров и гербов, пищалей, знамён и копий. Давно не было у трактирщиков и пивоваров такой наживы, как в эту памятную зиму. Давно не знали харчевни, гостиницы и постоялые дворы такого оживления.
Бесшабашные провинциальные дворяне, не таясь, говорили о планах будущей войны. Для них не было секретом, что протестантские князья Германии деятельно готовятся к схватке с собственным императором, ненавистным всякому французу Габсбургом, и с нетерпением ожидают обещанной им могущественной поддержки французского короля. Далеко за полночь тянулись хмельные беседы, каждый раз произносились хвастливые воинственные речи и не раз какой-нибудь размечтавшийся дворянин говорил о щедрой добыче, которая ожидает будущих победителей за Рейном.
Велико было изумление Парижа, когда иезуитский проповедник отец Гонтье открыто выступил против предстоящего похода и с кафедры собора Парижской Богоматери громогласно объявил замысел короля безбожным и святотатственным предприятием. Все находившиеся в Париже иезуиты проповедовали и убеждали, грозили адскими муками и небесным гневом тем, кто будет поддерживать «богохульную затею» короля Генриха IV.
Пятая часть. Продолжение в шестой части.