Этим летом группа «Курица по-пекински» выпустила дебютный мини-альбом и позже отправилась с ним по городам. В большом интервью для «Ракеты» девушки рассказали о месседже пластинки, неизданном материале и собственном музыкальном бэкграунде.
— Первый вопрос довольно банальный. Как так случилось, что вы собрались и начали играть?
Аня: Мы просто решили сделать девчачью группу.
Лиза: У меня давно было желание собрать женскую команду, с тех пор, как я начала музыкой заниматься, лет с шестнадцати. До «Курицы» были две попытки, но ничего серьёзного из них не вышло. В 2015 я встретила Свету в рок-клубе и обрадовалась, что в городе появилась ещё одна девушка-музыкант.
Света: История даже раньше началась, ты вроде говорила, что мы виделись в 2007? В то время я жила в Петропавловске, и там была тогда довольно интересная сцена, и с некоторой частью омской сцены мы, можно сказать, дружили городами и часто ездили к друг другу на концерты. По иронии судьбы, я потом в двух омских группах поиграла в Питере, когда уже жила там, а ребята только переехали, — в EnFace как барабанщица, а в Stray Dogs как басистка. А в Омске я никогда не жила до 2012 года.
Лиза: Точно, в 2007-2008 мы впервые пересеклись, меня вдохновило, что ты много выступаешь и играешь с опытными музыкантами, причем и на басу, и на барабанах, и тогда-то я и задумала, что в один прекрасный день буду играть с тобой в группе. Потом совершенно случайно я нашла Аню, когда делала один фотопроект (прим. Лиза – фотограф) — это была серия про девушек-музыкантов. Так мы и познакомились (Света, кстати, тоже участвовала в этом проекте). Уже тогда мы обсуждали идею поиграть вместе, но у Ани в то время была активная работа с другой командой, а мне пришлось внезапно уехать в Калининград на неопределенный срок.
Аня: Видимо, идея Лизы осталась витать в воздухе даже после того, как она уехала, потому что потом мне предложила поиграть уже Света. Я согласилась, рассматривая это как музыкальный опыт и хорошую тренировку ритм-секции, но не более — все-таки у меня уже была группа, и на тот момент играть в нескольких коллективах мне казалось чем-то диким. Познавательные вышли тренировки!
Лиза: Можно сказать, что из-за Ани и Светы я вернулась обратно в Омск, потому что безумно хотела играть.
Аня: А вообще, если честно, у меня раньше никогда не появлялось, как у Лизы и Светы, мысли, что мне нужна женская группа. Я очень долго к этой затее скептически относилась и только недавно врубилась, что это реально крутая тема. Так что спасибо девчонкам, что выдернули меня.
— Вы прошлым летом начали играть? Мне кажется, именно тогда я о вас впервые услышала.
Света: Мне кажется, это было зимой 2018 года.
Аня: Зимой мы начали играть вдвоём. А весной, с появлением Лизы, наши встречи стали иметь более конкретный характер, мы уже начали искать свой звук.
Лиза: Для начала мы выбрали несколько каверов, чтоб сыграться, да и вообще понять, чего мы хотим от этого проекта.
Аня: Мы очень долго раскачивались. На самом деле, поначалу было странновато. Мы не были подругами. Я до сих пор не могу понять, насколько близко девчонки общались до нашего сплочения, но для меня они были двумя совершенно незнакомыми людьми. До этого у меня был довольно скромный опыт работы с музыкантами, в основном я играла с друзьями, с людьми, которых хорошо знала, и было комфортно. И у меня была всего одна моя единственная и любимая «ДАКОМА». А эта ситуация поставила меня в совершенно новые условия. Получилось, что мы собрались реально ради музыки, а не ради тусы — для меня это было в новинку, и, возможно, это послужило толчком к трансформации моего отношения к занятиям музыкой в целом, потому что я стала относиться к ней больше как к работе, в самом хорошем смысле этого слова.
Лиза: Если официальным днём рождения группы считать первый концерт, то наш первый гиг был в конце лета. И случился он очень внезапно.
Света: Знаете, бывает такой момент, когда хочется себя подстегнуть, тогда нужно срочно вписываться в какой-нибудь ближайший концерт и дальше тянуть уже не получиться, придётся определяться с программой и названием. Концерт это способ как бы заявить о своём существовании как музыкальной единицы, хотя бы и для самих себя, типа самоопределиться. Помню, это было волнительно, потому что это был момент некоего соглашения, что теперь мы группа, мы в это сейчас верим и попробуем подвигаться в этом направлении.
— Вы ведь все давно уже творчеством занимаетесь?
Света: Мне повезло, я начала играть на фортепиано в шесть лет, до тринадцати училась в музыкальной школе. До сих пор очень благодарна за эту возможность, в 90-е было непросто оплачивать занятия, но моя мама очень поддерживала мой интерес к музыке. Это заложило фундамент, на котором я, признаться, и по сей день ещё выезжаю. Рок-н-ролл начался лет в двенадцать-тринадцать, у меня в школе была классная компашка из девчонок-подруг, с которыми мы и сколотили первую девчачью группу. Блин, это было, на самом деле, очень в духе американских фильмов про колледж, мы учились в так называемой лингвистической гимназии, играли в рок-группе, перед нами были все возможности и перспективы казались радужными. Потом все разъехались, с музыкой тоже у всех по-разному сложилось. Мое любопытство тянуло меня пробовать играть на всем, что вижу, так я начала пробовать играть на гитаре, на барабанах, бас-гитаре, губная гармошка даже была.
Лиза: На самом деле это действительно сложно — найти девчонок, которые хотят и умеют играть.
Света: Это правда. У меня была эфемерная мечта поиграть с девушками в течение многих лет, но не так-то просто найти кого-то просто с желанием играть и базовыми навыками, не говоря уже о схожих музыкальных вкусах. Просто непонятно, где искать, наверняка в академической музыке девушек больше, даже в Омске, но это только сейчас пришло в голову. Иногда сентиментально удивляюсь тому, что у нас получилось. Хотя надо отдать должное тому факту, что мы довольно долго притирались друг к другу.
Аня: И до сих пор продолжаем это делать.
— А в каких ещё омских группах вы играли ранее?
Аня: Когда мне было лет шестнадцать, я начала играть в никому неизвестной группе T-York, которую мы решили сделать как-то однажды, когда с пацанами катались на скейтах. Все парни были при инструментах и даже кое-что умели, но не хватало барабанщика — эта ситуация определила мой музыкальный путь. Правда, мы так и не сыграли ни одного концерта, и я не помню ни одной песни, но они точно были. Не знаю, функционировала ли группа после того, как они меня выгнали из-за того, что мы с гитаристом расстались, но я на них очень обиделась. Парни, если кто-то из вас читает это интервью, знайте, что вы были не правы! Обиделась я так, что с тех пор лет десять на барабанах не играла. После этого — только «ДАКОМА», благодаря которой я вообще начала снова играть.
Лиза: Ну а я играла с шестнадцати лет в гранж-группе с парнями, она называлась «Аневризма». Я тогда играла на басу, и длилось это около пяти лет. Потом были мелкие проекты, о которых я говорила, и, в общем-то, это всё. Самое интересное, что до прошлого года я не играла на гитаре восемь лет, хотя изначально училась играть именно на ней. Я уже вжилась в роль басистки, и несколько лет назад я даже подумать не могла, что смогу нарулить такой звук на гитаре.
Света: Да, кстати, есть у нас такая легенда, что Лиза взяла в руки гитару ради меня, потому что, когда мы собрались играть, я упёрлась, что в нашем проекте буду играть только на басу. До этого как-то всё обнаруживала себя играющей на барабанах, хотя очень хотелось на басу, поэтому этот ультиматум был отчасти криком отчаянья.
Лиза: Да ладно, мне было неважно, на чём играть, мне и гитара была интересна. Я вообще всему новому готова сказать: «Почему нет?»
Аня: Света играла в «Гиганской мрази».
Света: Что есть, то есть, этого факта из моей биографии не вычеркнуть. У меня тогда был перерыв после Bad Audio, и я загадала желание в начале зимы, чтобы появилась женская группа. С оговоркой, что ну ладно, хотя бы какая-нибудь для начала. Буквально на следующий день мне предложили поиграть в «Гиганской мрази», и это на самом деле был хороший опыт продуктивных репетиций с довольно интересным материалом, к тому же удалось съездить в мини-тур по Сибири: Новосибирск, Томск, Красноярск. Bad Audio, наверное, был показательный проект, более-менее активный, хотя скорее андерграундый. Гитарист позвал меня петь диско-панк, но мы почему-то вдруг организовали концерт и по фану сделали однодневный проект, в котором я играла на барабанах и пела, а он играл на гитаре. И как-то мы застряли в этом составе. Изначально мы хотели драм-машину прописывать, но никто не умел, так вот из-за лени и пришлось снова играть на барабанах, при этом мечтая о бас-гитаре. Хотя, оглядываясь назад, могу сказать, что было много музыкально увлекательного. Но с девчонками играть действительно гораздо лучше, более комфортно.
Лиза: С парнями тоже прикольно играть, но с девушками всё по-другому, более гибко и как-то понятнее. Абсолютно другая атмосфера.
— Я часто слышала такое мнение, причём от самих девушек, что девушкам в рок-музыке очень сложно, особенно, если они существуют в коллективе с мужчинами. Какое у вас мнение на этот счёт? Действительно ли есть такие проблемы, и какие именно?
Лиза: Я никогда не думала о том, что есть какая-то сложность. А в чём она может заключаться?
Света: Насколько сейчас помню, мне было довольно сложно временами, тем более после первого опыта девчачьей группы. К сожалению, в студенческое время в городе было очень мало девушек в музыке, и в основном это были вокалистки, то есть играющая на инструменте девушка всё равно воспринималась как экзотика, и каждый второй спешил поделиться своим уникальным мнением на этот счёт. Да чёрт побери, я знаю, что девушка за барабанами — это необычно, а вот мне хотелось бы, чтоб это было обычным делом. Мысленно, будучи подростком, в своих фантазиях и планах я видела образ себя как рокера-парня, и немудрено, ведь перед глазами было гораздо больше таких примеров. Да я и не сильно тогда бы задумывалась о гендере, если бы мое представление о том, как играть музыку и как общаться с товарищами по группе, не разбивалось о реальность того, что я одна девчонка среди пацанов: я чувствую, что по-человечески не так всё должно быть, но прихожу к выводу, что если мне плохо, то проблема во мне, им-то вон норм. Я безмерно рада, что эти деструктивные самокопания позади. Ещё меня брала досада (я и до сих пор, как подумаю об этом, возмущена!) от того, как круто смотрятся рок-н-ролльные парни с голым торсом и в джинсах, а мне этого никогда не позволить себе без какого-то провокационного подтекста. Я считаю, что нужно просто больше девушек в музыке, чтобы было больше примеров, и чтобы девчонки понимали, что играть гитарную музыку (и любую другую!) — это не какое-то там «пацанячье» дело, это весело и клёво, даже если у тебя нет особенных музыкальных амбиций. Это классный досуг, приятный и полезный, это может быть твоим хобби, почему нет? А вообще надо обязательно прочитать книгу Ким Гордон «Girl in a Band», стыдно, что до сих пор не прочитала, интересно, какой у неё был опыт. Она очень крутая.
— Я задаю этот вопрос всем. Почему «Курица по-пекински»?
Света: История забавная. Надвигался наш первый концерт (я его уже упоминала), и вопрос с названием встал очень остро. Мы устроили собрание с целью побрейнштормить, взяли лист А4 и начали выписывать всевозможные идеи, пытаясь анализировать, что именно каждой нравится и не нравится в том или ином варианте.
Лиза: Это продолжалось долго, выбор был непростым, ведь нам важно было принять решение единогласно.
Аня: Я, если честно, даже не помню, как так получилось, что мы остановились именно на этом варианте.
Света: «Курицу по-пекински» ты предложила, и мне прям понравилось. Это было достаточно экстравагантно, но не провокационно, цепляло внимание. Но мы какое-то время сомневались, хотя мне кажется, что я не особо, уже про себя я решила, что это прикольное название, не слишком пафосное или серьёзное, например. Но вообще-то в нём есть для меня и глубокий смысл.
Аня: «Курица по-пекински» звучит, на мой взгляд, довольно пикантно. Очень много ассоциаций вызывает это сочетание, и остановиться на чем-то одном, согласитесь, трудно. Каждый находит в нем свою отсылку (или не находит и задаёт вопросы), мне по душе такой подход.
Лиза: Некоторые интересуются, действительно ли есть такое блюдо, начинают что-то гуглить. Несколько раз переспросят, бывает, в том ли шутка, что это курица, а не утка.
Света: Была у нас песня, где это название участвовало.
Аня: Теперь она на чердаке до лучших времен.
— Раз уж зашла речь о неизданных песнях. Помимо вот этих трёх, вошедших в EP, на концертах вы играете и другие треки. Слушателям стоит ждать все эти песни в записи?
Лиза: Есть надежда, что к концу этого года мы реализуем наши планы, в которые входит запись как минимум ещё двух песен.
Света: Первым делом планировали записать «В себе», эту песню поёт Лиза. Её можно отнести к категории «начали играть и забыли остановиться», есть тут в Омске такая шутка про нас.
Аня: Сейчас мы уже адекватнее оцениваем бюджет и время, которые нужны на запись. С EP мы слишком оптимистично смотрели на вещи, собирались записать всё очень быстро, но в итоге стало понятно, что времени требуется больше, так что и сумма вышла больше, чем мы ожидали. Все это наши личные инвестиции, так как пока что мы не зарабатываем музыкой, и предложений от лейблов или студий у нас нет. Но если что, знайте, что мы открыты к предложениям!
— Вы решили записать EP, а не LP, потому что считаете, что полноформатные альбомы уже немного устаревшая модель?
Аня: Не сказала бы, что мы от этого отталкивались, просто пришло время записать хоть что-то, в самое ближайшее время и за доступные финансы. Поэтому мы прикинули, какие песни на данный момент показали бы наш уровень, решили попробовать записать три, в тот же день позвонили на студию и забили время.
Света: Как-то не комильфо стало иметь только две выложенные в соцсети записи, сделанные на репетиции на телефон.
Аня: Да, с этим сложно как-то двигаться вперед, продвигать свое творчество, искать новые площадки. Но, думаю, мы морально и физически бы не вывезли в свой первый опыт записи большего объёма. Так что решение было верным.
Света: Что касается формата в принципе, то, честно говоря, я не имею чётко выраженной позиции. Да, возможно, лонгплэй уже устарел. Но я сама очень редко слушаю музыку альбомами, возможно, я просто не целевая аудитория, или у меня не самый аккуратный подход. Обычно я слушаю отдельные песни, люблю рандом и рекомендации. Только в последнее время стала слушать альбомы на ютубе, но это уже что-то другое, это видео со статичной картинкой обложки альбома, названиями треков и другой информацией о релизе. И комментариями — интересно читать комменты на ютубе к альбому какого-нибудь японского фри-джаз трио 1974-го года.
Аня: Я тоже никогда не слушаю альбомами. Хотя я не раз слышала, что альбом должен быть структурно продуман, песни тщательно отобраны или даже специально написаны. Я верю, что такое есть, но у каждого музыканта свой подход, и альбом формируется так, как он формируется, иначе просто невозможно. Кто-то придумывает истории для своих песен заранее, а кто-то ищет тайные знаки уже после того, как все готово, кому-то вообще наплевать, он просто пишет музыку, которую считает классной, и выпускает ее в свет. То, как ты это делаешь, по сути и есть структура релиза.
— Я как раз из тех, кто слушает музыку альбомами. Мне часто не хватает времени, чтобы дослушать что-то до конца, когда я, например, еду по делам, поэтому приходится возвращаться назад к альбому. А сегодня я слушала ваш EP, пока ехала к вам, и мне вполне хватило времени!
Света: Мне в целом нравится идея маленьких релизов на две-три песни, объединённых идеей или настроением.
Аня: Наши три песни отлично собрались в один EP, хотя сложно сказать, что там четко прослеживается одна идея или настроение. Можно совмещать совершенно полярные вещи, главное верить, что это ок. Мы вполне могли записать больше или меньше песен, и, я уверена, хуже бы не стало, было бы просто немного по-другому.
Света: Для меня EP складывается в историю, в некотором смысле отражает эволюцию группы. «Он обманул» — это трек, на котором мы начали понимать, какой у нас мог бы быть звук. «Апрель» — реализация зачатка идеи песни, которая возникла у меня намного раньше в другом проекте, а здесь мы её доделали и совместно аранжировали. А «Пикап» это уже прям что-то такое наше общее, мы полностью сделали её вместе, втроём.
— Когда вы поехали в тур, у вас же, вроде, даже песен в записи не было?
Аня: Да, у нас вообще почти ничего тогда не было. И подписчиков, кстати, было всего 31 человек.
Лиза: Была одна очень старая фотка, не соответствующая уже действительности, одна запись на диктофон с репетиции и видео со знаменитых омских «Поминок». У нас на самом деле довольно много разных записей лайвов, но почему-то выкладываем мы что-то нечасто.
— Раз уж заговорили про тур. Вы уже не раз выступали за пределами Омска. Расскажите, были ли у вас какие-то проблемы с выступлениями? Было сложно в чужом городе среди незнакомой публики?
Света: В Томске нас очень хорошо приняли. Там отзывчивая аудитория, все очень клёво танцуют. Обожаю, когда танцуют!
Лиза: Мы не могли им не понравиться, мы старались выложиться по полной.
Света: Красноярск произвел просто офигенное впечатления и в плане организации, и в плане открытости и самобытности людей, местной музыкальной движухи, и все это в уютном городе на берегу Енисея с удивительно красивой природой. Самый размытый по впечатлениям, почему-то, Новосибирск, там всё время концерты в каком-нибудь гараже, еще и на втором этаже, а лестница очень крутая (оба раза, что я там играла, было так, причём это были разные площадки). По атмосфере Новосибирск больше всего близок к Омску, как мне показалось.
Аня: Возможно, у нас были бы какие-то негативные эмоции, если бы организацией весеннего тура мы занимались самостоятельно, что сейчас мы как раз и делаем. А первый наш тур был очень незамороченным, спасибо большое Юре из томской группы HEXE за организацию и поддержку. Нам нужно было только приехать и отыграть. Плюс мы ехали двумя группами, с омичами PRSCHKNN, это тоже как-то разряжало обстановку. Хотя лично у меня все равно возникали параноидальные ощущения страха, я в первый раз поехала в тур и не понимала, что вообще нужно делать и как себя вести. Но, думаю, это уже мои личные проблемы. В Красноярск мы ездили уже чисто нашей группой, втроём, но там тоже было всё гладко организовано, а нам нужно было, как сказал один из организаторов, «просто приехать и быть классными». Это мы всегда готовы! Вообще, конечно, интересно выступать в новом месте, где совсем нет знакомых людей, это своего рода игра, в которой ты можешь выбрать для себя любого персонажа и посмотреть, что из этого выйдет.
Света: Что касается нашей совсем недавней поездки в Петербург и Москву, пока можем сказать одно: впечатлений очень много, они неоднозначные и ещё до конца не улеглись в голове. Определённо это было больше чем тур, это был прямо-таки трансорфмационный трип, из которого каждая из нас вернулась в каком-то смысле другим человеком. Группа тоже не осталась прежней, нам удалось лучше узнать самих себя и увидеть, что стоит отбросить как лишнее, а что мы хотим по-настоящему делать и развивать. Так что следите за нашими новостями, чтобы узнать, что изменилось — будем потихоньку выкладывать фото, аудио и видео со столиц, и скоро расскажем о новой концепции. Кажется, это может стать чем-то интересным и увлекательным.
— Перед концертом московской группы «Зарница», с которыми вы играли на одной сцене в ноябре, я искала ваши материалы, но ничего абсолютно не нашла.
Лиза: До «Зарницы» точно не было совсем ничего. Мы были в таком конкретном андерграунде, нас никто не знал, кроме тех, кто лично с нами общался. На тот момент нам это и не было нужно.
— Во время вашего выступления музыканты из «Зарницы» внимательно наблюдали за вами, по-моему, им очень понравилось.
Аня: Я не удивлена, мы же от души играем. Вот обычно всем и нравится.
Света: Не скажу, что для меня это какое-то значение имеет, понравились мы им или нет.
Аня: Света утверждает, что мы играем в первую очередь для девчонок, я ничего против не имею, каждая имеет право относиться так, как считает нужным. Я вот играю с удовольствием и для парней тоже, потому что считаю, что музыка — она для всех.
Света: Я занимаюсь музыкой не для того, чтобы понравиться каким-то парням, допустим. Поэтому не разделяю восторгов от того, что мы понравились какой-нибудь, скажем, «Зарнице», меня это даже как-то раздражает. Бывает, подойдут вот какие-то парни и такие — ого, вы нормально играете, надо же, девчонки могут играть. И начинают ещё советы какие-то давать, хотя, собственно, запроса на совет не было, я вообще не знаю, кто ты такой, блин, и почему ты думаешь, что мне твоё мнение интересно или же я сейчас после выступления очень хочу рассказать про свой педалборд и ссылки тебе скинуть. Ведь есть же гугл! Для меня гораздо более ценно, если подойдут девушки и просто обнимут, иногда даже ничего не говоря, и так всё понятно, не нужны слова. И с ними я, кстати, и про педали готова поговорить, и про что угодно другое, если интересно!
— Мне всё же кажется, что ту же песню «Пикап» в полной мере может оценить только девушка.
Аня: Да, в ней есть определённый подтекст, который, возможно, поймёт не каждый парень. Хотя наш звукорежиссер во время записи достаточно откровенно с нами обсуждал эту песню, сказал, что понял, принял, и она ему очень нравится.
Света: Для меня это была попытка поговорить своим голосом о том, что я переживаю и что думаю, так, как я рассказывала бы об этом подруге. И в то же время я тогда была одержима идеей о том, что разнообразие примеров и ролевых моделей очень важно, и в массовой культуре не хватает примеров, иллюстрирующих, что девчонки реально могут себе позволить делать то, что хотят. И «Пикапом» я это пыталась донести в том числе. Если ты хочешь играть — играй, если хочешь снимать парней в баре, то точно так же можешь это делать.
— Вообще я хотела поговорить про песню «Пикап». Это такая сатира на альфа-самцов.
Света: Ну да, это ироничный текст, изображающий привычную историю от другого лица. Есть простое упражнение на ранних стадиях знакомства с феминизмом: если вы не до конца понимаете какую-то ситуацию, не понимаете, как вы себя чувствуете и к ней относитесь, и если в ситуации замешаны люди разных полов, то просто нужно поменять их местами и посмотреть, как она воспринимается теперь. И здесь тот же приём. Получается провокационно, диковато, странненько, кажется намеренным заигрыванием? То-то и оно. По такому же принципу работает текст в «Он обманул» — это просто перевод оригинального текста The Rockin’ Ramrods, который я спела от своего лица, то есть поменяла род на женский. Вот и всё. А история стала совсем иначе звучать.
Аня: Вообще мне кажется, что у нас очень позитивная музыка, даже если взять тот же «Пикап», в котором скрыт некий сарказм, он не негативный, а даже позитивный, если можно так сказать. Если человек адекватно воспринимает реальность, всё то, что в мире происходит, он к этой песне должен нормально отнестись.
Света: Возможно, с развитием музыке в рамках нашей группы у нас могут возникнуть более провокационные темы, но мы, в целом, к этому не стремимся.
Аня: Да хочется доброе что-то делать.
— Можно ли считать, что вы группа с феминистским посылом?
Аня: Света, конечно, скажет, что да. Но я себя феминисткой не считаю. Думаю, что это феминистское настроение имеет отражение в нашей музыке, потому что Света — часть коллектива, и она частичку себя оставляет в ней так же, как и мы с Лизой, тем более, Света пишет тексты ко многим песням. Но называть нашу группу феминистской, думаю, нельзя.
Лиза: Я вообще об этом не думаю, я просто играю музыку. Для меня важна именно музыкальная составляющая. Какой-то конкретной позиции придерживаться, я считаю, необязательно. Не хочу тратить на это свое время и силы.
Света: На самом деле как-то кто-то спрашивал у меня после концерте, какой-то шкет, который опоздал и нас вообще-то никогда не слышал: «А чё, у вас фем-панк, да?». Ну блин, как бы нет. Это, как мне кажется, ещё один пример узкого видения женщин в музыке. Они обычно поют про любовь, а если звучит громко, то значит, фем-панк. Я утрирую, конечно, для наглядности.
Аня: Короче, мы не фем- и не панк.
Света: Девчонки против того, чтобы позиционироваться как фем-группа, они не позиционируют себя как феминистки. Я стараюсь принимать это положение вещей, хотя себя я отношу к феминисткам. Хорошо, что постепенно феминизм перестаёт восприниматься как нечто маргинальное или скандальное (хотя в таких местах, как Омск, слишком уж постепенно). Я считаю наш проект феминистичным как раз потому, что несмотря на кардинальные различия во взглядах на довольно-таки базовые вещи, мы можем поддерживать тёплые и уважительные отношения, адекватно общаться, заниматься общим делом, договариваться и принимать решения. Это, типа, и есть girls’ power. Как говорит одна моя приятельница, женская дружба — вот это настоящая революция. Что касается панка, то стоит признаться, что мы всё же далеки от него, у нас нет какого-то острого протеста или осмысленных и оформленных реакций на происходящее в обществе в глобальном плане. Мне скорее ближе в музыке хиппи-настроения 60-х и 70-х прошлого века, идеи о том, что музыка способна объединять людей, взывать к гуманности, к лучшему в каждом человеке. Насколько я знаю, Лизе тоже близки такие настроения, а Аня больше из альтернативы вышла, если можно так выразиться.
— Я узнала, что Лиза и Света пишут тексты. Аня, а ты пишешь?
Аня: Совсем недавно я начала писать один текст. Вообще, конечно, попытки у меня были и раньше, но для меня это какая-то запретная зона, в которую я не понимаю, как войти. Обычно я прихожу к мнению, что я еще не готова.
Света: Готова! Преодолевая неуверенность или страх, как правило, и открываешь для себя новые возможности самовыражения, и какие-то рамки в представлениях о себе можно сломать. Хочется, чтоб каждая могла больше раскрываться в группе.
— Расскажите, как проходит процесс написания песни. Вы чем-то впечатляетесь, затем свои эмоции и мысли одеваете в литературную форму?
Света: У меня непростая история с текстами, потому что я всю свою жизнь до этого, не считая детства (хотя и тогда тоже), писала тексты на английском. Я с детства учу этот язык, по образованию я преподаватель английского. Да и большинство песен, которые мне нравятся, англоязычные. Английский язык более мелодичный. Но в какой-то момент я поняла, в Bad Audio, например, что это своего рода маска. Это как будто не я, а какой-то образ меня. Половина людей не понимают текста, а если и понимают, то это всё равно не родной для них язык. На английском проще что-то сочинить, но ты как бы немного прячешься за ним. Как раз пару лет назад я начала думать о том, что нужно писать тексты на русском, и это оказалось и сложно, и увлекательно. Пока что я, конечно, понимаю, что тексты получаются недостаточно сильными и поэтичными, нужно ещё много работать в этом направлении.
— Как это происходит?
Света: У меня, наверное, всё-таки первична музыка. То есть сначала появляется какая-то тема, либо из импровизации, либо ещё каким-то образом, потом вокальная мелодия. Мелодия приходит раньше текста. Иногда сразу есть мысль, что хочется сказать, слова как бы сами подбираются, то есть скорее полубессознательно, если позволить себе расслабиться и петь в моменты импровизаций не на многим известном псевдоанглийском, а сразу на русском. А иногда нужно прям долго ходить и думать, поэтому единой схемы у меня нет. Раньше я придумывала тексты, но они были какие-то больше абстрактные, описательные, там не было какой-то истории, которая меня волнует. «Пикап» для меня был прорывом, можно сказать. Я долго искала какой-то нарратив. Я помню, как мы на одной репе начали играть эту тему, а после репетиции я шла домой, слушая в наушниках нашу свежую запись, а когда зашла в свою комнату, села и записала в блокнот практически весь текст сразу.
Лиза: Это импульс. А музыка как-то сама собой получается. Мы начинаем играть, а потом случается какая-то магия.
— Лиза, а как ты тексты пишешь?
Лиза: Я раньше писала очень много стихов, у меня целая куча блокнотов. Я просто открываю блокнот и возвращаюсь в прошлое. Иногда понимаю, что вот этот текст — реально то, что нужно сейчас. На песню «В себе», которую мы с девчонками буквально недавно доделали полностью, текст был готов изначально. Но в процессе мне захотелось еще чего-то, немного других эмоций. Я перелистывала свои блокноты и нашла те самые нужные мне строчки. Иногда получается и экспромтом, из души просто выходят строки, ты играешь, а слова сами всплывают у тебя в голове. Как-то так это работает.
— А у каждой из вас есть своя собственная любимая песня из репертуара группы?
Лиза: Мне очень нравится «Пикап», потому что там проигрыши, где мы поём в три голоса. Ну, это из записанных.
Аня: Ну да, считаю «Пикап» бесспорно самым хитовым. На записи, действительно, прикольно получилось трехголосие, мне нравится это ощущение, когда ты часть голоса группы. Я вообще всегда хотела петь. Забавно, но мы долго вообще не знали текстов наших песен. И ознакомиться получилось только перед самой записью, когда мы очень подробно всё разбирали и пели вместе со Светой. Довольно интересно это отразилось на ощущениях, я как будто заново узнала песни, которые уже тысячу раз играла, мне кажется, это было определенного рода вдохновение.
Мне обычно достаточно слышать просто обрывки фраз, какие-то слова и интонации, я не углубляюсь в тексты, и сейчас вижу в этом реально какой-то волшебный запас, который можно вскрыть, когда нужны будут новые эмоции.
Света: Мне нравится, что там есть очень драйвовые места, и что придумана она именно вместе.
Лиза: Согласна, делать вместе — это самое крутое.
Света: Если в целом говорить о любимой песне из репертуара, то мне кажется, это всегда самая новая, свежая тема. Она отражает текущее состояние группы и даёт много возможностей попробовать что-то новое технически или эмоционально, это типа такой мостик в будущее, которое ещё не до конца ясно: что же там, что получится? Обычно очень тяжело терпеть становится, и мы играем на ближайшем концерте её даже не полностью готовую, так прёт поделиться, ну и посмотреть в целом на то, как публика примет. Сейчас это ещё достаточно новая «4 комнаты», а ещё готовится одна песня, от которой мы пока что дикий восторг испытываем. Название ещё не придумали.
— Многие музыканты активно переезжают из Омска в столицы. У вас есть мысли о переезде?
Аня: Это нормальное явление, что музыканты сваливают в более продвинутые города. Там больше возможностей, больше слушателей. Музыканты ведь делают музыку, чтобы делиться ею с массами, а здесь у нас просто не такой большой ресурс людей. И мы тоже вполне готовы ехать куда-то. Мы все хотим куда-нибудь уехать, и мы будем заниматься этим вопросом, наверное.
Света: Да, есть мысли, но ничего пока такого конкретного нет.
Аня: Просто немножко сложно переехать всем троим. У меня вдобавок еще и семья есть. Эти моменты как бы немножко стопорят. Думаю, можно что-то придумать, чтобы существовать в другом городе и при этом заниматься музыкой. Но хотелось бы полноценно жить.
Света: Города это интересно. Когда общаешься с людьми, которые много ездили по городам или живут в других городах, я не беру здесь в расчет Москву и Питер, то, оказывается, что Омск не такой уж и плохой город, даже хороший, на самом деле.
Аня: Да город-то нормальный, просто вся основная движуха в столицах. Просто если хочется больших ощущений, то нужно двигать куда-то туда. Издержки профессии, скажем так.
— У вас есть какие-то музыкальные амбиции, возможно, даже коммерческие? Или вам просто в кайф втроём играть?
Аня: Изначально мы собрались, чтобы получать удовольствие и прокачивать себя. Но с появлением полноценного коллектива мы стали делать довольно прикольные вещи, это хочется продвигать и развивать, а чтобы это продвигать, нужны время и средства, по-другому не выйдет. Очень сложно в рамках двух часов в неделю, разрываясь между работой, домом и другими делами, делать что-то реально классное. Чтобы было больше времени, нужно меньше работать, или чтобы работа и увлечение как-то совпали. Мы хотим, чтобы не очень уж сильно, как это иногда бывает, напрягаясь, мы могли заниматься любимым делом и приносить людям радость.
— При создании музыки вы ориентируетесь на что-то? Многие утверждают, что при каких-то музыкальных авторитетах невозможно создать уникальный продукт, а Лидия Ланч вообще призывала убить (не в прямом смысле) своих кумиров.
Аня: Без каких-то авторитетов вообще сложно, должно ведь что-то вдохновлять, что-то стимулировать.
Света: У нас нет претензии на уникальность, наоборот, хочется всё, что нравится у других, реализовать у себя. Причём нас же трое, у каждой есть что-то своё, что больше всего цепляет, в итоге всё это смешивается, получается что-то такое общее. Иногда нас сравнивают с какими-то группами, например, с The Doors. Естественно, это очень сильно приятно слышать, потому что The Doors — это культовая группа с невероятным сценическим шаманизмом, поэтому если даже небольшая ассоциация возникла у слушателя, это офигенно. Пару раз говорили, что мы женский Tool, что было довольно внезапно.
Лиза: Это были одни и те же чуваки, просто сказали это нам всем по отдельности.
Света: Ха, ну да. «Пару раз» придало солидности, но вообще непонятно, что могло навести на такое сравнение, однако Tool крутейшая группа, так что это, конечно, было воспринято как комплимент. Вернёмся к вопросу — Лидия Ланч говорит дело, но в то время настроения были совсем другие, к тому же это был Нью-Йорк. Сейчас сложно говорить о кумирах и тем более об их убийстве, мы ведь все просто собираем коллажи. Меня не смущает, когда узнают отсылки к другой группе или определенному стилю, наоборот, хочется больше отсылок к разным временам и местам, это своего рода путешествие во времени и пространстве для слушателей, которые считывают подсказки, в этом для меня магия психоделического рока, как я его понимаю сейчас.
Лиза: Мне вообще нравится комбинировать стили. У нас это очень прикольно получается. Мы реально очень разные, у нас разные музыкальные предпочтения, и мы всё это как-то соединяем, миксуем — и гараж, и психоделический рок, и шугейз, и дримпоп, и стоунер. Чтобы в итоге каждой нравился результат.
Света: Мне кажется, сейчас такая эпоха фьюжна, фьюжн ревайвла. Люблю придумывать разные ревайвалы.
Аня: Когда мы плейлист собирали для вашего радио (прим. — к 8 марта), мы скидывали песни, и у всех настолько они разные были. Девчонки скидывали какие-то группы, которые я вообще не знаю, этих песен не слышала. Это прикольно.
Лиза: В этом-то и вся прелесть, в том, как это все сочетается. Это реально круто.
