Эта женщина, которую Савел Максимыгч называл только по имени- отчеству, Ксения Федоровна,- оказалась председателем подтаежного колхоза "Богатырь". Родом она была нездешняя, из Киева.
Муж эвакуировал ее в Сибирь во время войны, а раньше она была домохозяйка. Прожила она тогда в селе месяц, потом аттестат, который выслал ей муж, отдала в детясли, а сама пошла дояркой. Научилась дояркой, поставили ее учетчицей, потом бригадиром, а когда всех мужиков из села взяли, женщины выбрали ее председателем- сказали: “Побудь до конца войны, а там придут мужики, сменят”.
Вышло же все по-другому.
Женщины колхоз при ней не уронили, а когда война кончилась, взяли и не отпустили свою председательницу. Муж приехал за ней, чтобы увезти в Киев, но поглядел на все и сказал, что не сможет оторвать ее от этого дела. Подумал, и сам остался в колхозе и теперь под началом супруги командует механизацией.
А был муж подполковник, танкист, человек он добрейшей души и великий трудяга.
- Выпивал я с ним, познакомился,- сказал Савел Максимыч.- Люди, Зинаида Петровна, как на пожаре: один в огонь лезет, другой руки греет, третий в сторонке стоит, смотрит на суету и зрелище. На что хватает духу, тот то и делает.
Наконец доехали до тайги; дорога вбежала в темень, запетляла между черными пихтами, и по спине Бурки замелькали тени. Он неутомимо выстукивал по дороге, все гуще обрастая инеем, и теперь бесконечно тянулась тайга, и было темно, как в высоком коридоре, покрытом сверху узкой полосой серенького, зимнего неба.
“Я женщина, я робкая. У меня никогда не хватало духу полезть в самый огонь. А ведь, наверное, только там все интересное, все самое пре- красное в жизни.”
А Савел Максимыч, взволнованный встречей с Ксенией Федоровной, рассказывал уже о том, как тяжело “тянуть” колхоз,- тут тебе и люди и скот, тут тебе погода и недороды, тут тебе машины и финансы, да еще налетит бюрократ - начальник, - вот и отбивайся от всех семи бед, стой, как солдат, под обстрелом. А стоят люди! Есть люди великой силы, земля русская не скупится: рожает их - на людей не бывает на Руси недородов...
Верно, верно, - подумала Зинаида Петровна.
Тайга все тянулась, и казалось, не будет конца; укутанные в белое, пихты стояли плотно, не шелохнувшись, и снег на них был синий, а тени угольно-черные. Потом тайга расступилась, по полю засверкали редкие огни, словно созвездия, они вспыхивали в ободе дуги.
В первых сумерках засинели журавли колодцев, вынырнул дом с шапкой инея на трубе и метелкой антенны.- Петровское, - сказал Савел Максимыч.Шабаш. Коня будем кормить: больше ста верст пробежали.
В домах зажигался свет, на улицах было людно, женщина с полными ведрами сошла с дороги, оглянулась. Слышались песни, гомонили гармошки.
- Свадьбы в Петровском играют,- сказал Савел Максимыч.- И нам пора ужинать. Попьем чайку, погреемся в заезжем - и дальше. До города тут рукой подать.
Завернули в сельпо, потом eхали переулком к заезжему. Из края в край разливались по селу поющие девичьи голоса, проносились с шумом и гиком свадебные поезда.
Во дворе заезжего Савел Максимыч распрят и обтер Бурку жгутом из сена. Конь стоял черный, словно купаный, тепло дымился. Зинаида Петровна подошла к его морде, и он тепло дохнул ей в ладони. Милый Сивка-бурка, -подумала она.- Какой чудесный был у нас сегодня день! Хорошо-то как жить на свете! Ведь правда?
С тулупами и кульками шли по темному коридору, долго искали дверь. Зинаида Петровна сощурилась от яркого света. У самовара в просторной комнате сидел человек в белых бурках и пил чай. Он вежливо поздоровался. В комнате тикали часы, на полу, в кадке, ветками, стоял фикус с привязанными к потолку ветками, на стене—три богатыря в тяжелой на раме.
- Пожалуйте, пожалуйте,- сказал человек и, встав, помог Зинаиде Петровне сложить покупки.- Раздевайтесь, будьте хозяйкой.
- Спасибо, -улыбнулась Зинаида Петровна. В комнате пахло теплом, самоваром и тем уютом, который бывает в деревенских гостиницах. Человек приветливо оглядел ее - у него на лысом черепе была розовая бородавочка - и неожиданно спросил:
- В город, Зинаида Петровна? На каникулы?
- В город,- ответила она - Простите, вы меня знаете?
-Знаю,- улыбнулся он.-Вы работали в городе, а с прошлой осени учительствуете в Подгорном, не так ли?
- Верно. Как это вы сразу все поняли?
- Догадался, - прищурился он все с той же всезнающей улыбочкой и, привстав, подал руку.
- Разрешите представиться: Варашкин, Егор Кузьмич.
Фамилия Зинаиде Петровне показалась знакомой, но, как она ни пыталась, не могла вспомнить, где ее слышала, и смутилась. Какой смешной, подумала она.
На Варашкине был китель с карманами наружу и синие брюки галифе. Он покровительстветно смотрел на Зинаиду Петровну, кажется, ему хотелось еще чем-нибудь удивить ее.
Она молча пожала протянутую руку и тоже улыбнулась.
- А ведь я и кучера вашего, Зинаида Петровна, знаю. И даже коня. Ты на Сивке прибежал, председатель?
- На Сивке, Егор Кузьмич.
- Ну, проходи, здравствуй. Как жизнь?
- Слава богу.
- Ну-ну. А ты молодец, Савел Максимыч, явился тут, как по моему заказу. Я ведь к тебе добираюсь.
- Милости прошу,- сказал. Давно не был.
- Далеко от Советской власти живешь. До тебя добраться-проблема.Ну, теперь сам довезешь.
начало рассказа