В принципе на эту тему сломано уже не мало копий, но вот возникла идея добавить в эту копилку щепок еще и свое.
Ну, во-первых, начнем с того, что да, действительно сам факт отторжения территории для любого государства третьей стороной является крайне неприятным и болезненно бьет по самолюбию и чувству патриотизма.
Во-вторых, было ли присоединение Крымского полуострова незаконным, или наоборот укладывалось в действующее законодательство? Чтобы ответить на этот вопрос, надо в принципе понять о законодательстве каких стран мы будем вести речь. О законах Украины? О законах России? О неких межгосударственных соглашениях?
Насколько я понял, с точки зрения украинского законодательства референдум был незаконным. С точки зрения российского – очень даже законным, и дальнейшая процедура присоединения тоже. С точки зрения международного права – пятьдесят на пятьдесят (спасибо косовскому прецеденту, который вот совсем не внес ясности в вопрос образования новых государств).
Но тут мы наталкиваемся на проблему действия законодательства, скажем так, материнского государства по отношению к территории, население которой выбрало путь сепаратизма. Очевидно, что в большинстве случаев такие желания сепаратистски настроенных регионов явно не найдут одобрения в столице единого государства. На моей памяти есть только один пример сепаратизма, к которому стремились обе стороны, причем делали это абсолютно бесконфликтно, как супруги которые испытывают усталость по отношению друг к другу, но не испытывают ненависти. Я сейчас говорю о разделе Чехословакии.
Соответственно, вопрос отделения одной части государства от другой в девяноста девяти случаях из ста будет натыкаться на разное толкование законодательных норм, более того, на невозможность действующего законодательства соблюсти права тех, кто решил выйти из состава государства. Ожидания и устремления сепаратистов будут при любом раскладе противоречить
Поэтому требование Киева о том, что вопросы территориальной целостности страны должны решаться на всеукраинском референдуме (тут вспоминаем, какой большой и толстый болт в Киеве положили на всесоюзный референдум) являются оторванными от реальности, а ее обиженность на то, что с ней не посчитались, сродни обиде на то, что дождь – мокрый.
В-третьих, мы имеем проблему границ бывшего союзного государства, которая заключается в том, что внутренние административные границы по большей части создавались искусственно исходя из видения руководством Союза решения политических и экономических задач. А иногда и просто из желания сделать красивый символический жест союзной республике, как это совершил Н.С. Хрущев.
Вопросы украинизации, которая проводилась на территориях включенных декретом в состав УССР, рассматривались специалистами не раз. Та же история коснулась и Крыма, хотя там в силу специфики она буксовала значительно сильнее, чем в других восточных частая УССР.
Как бы то ни было, вариант раздела по внутренним административным границам (о том что, этот раздел сам по себе был не сильно-то законным, оставим за скобками) представлялся наиболее выгодным с точки зрения экономии сил, средств и времени. Граница уже есть – пусть такой и остается только теперь она не административная, а государственная.
И все бы ничего, но, данное решение, имея сиюминутную выгоду, заключало в себе одновременно и отложенные проблемы, заключающиеся в том, что часть населения, для которой ранее наличие формальной границы не имело значения, теперь же явно или не явно, но не воспринимали новое государственное образование как свое, так сказать, родное.
И эта проблема, в реальности, характерна для всего пространства бывшего Советского Союза. Возникшие то тут, то там межэтнические конфликты нам говорят об этом прямо и без обиняков.
В-четвертых, если углубляться в терминологию, то мы имели дело не с аннексией (смотрим определение хотя бы в Википедии), а с сецессией. Такая же сецессия случилась в свое время в США, когда условный Юг решил отделиться от условного Севера. При этом стоит согласиться с тем, что сам факт сецессии не противоречит понятию сепаратизма. Сепаратизм же появляется лишь тогда, когда кто-то им недоволен. Вспомним опять покойную ныне Чехословакию, или ту же Сербию, которая отпустила Черногорию без каких-либо особых проблем и никогда (по крайней мере я не нашел) не называла черногорцев сепаратистами. Сейчас сербы и черногорцы живут вполне мирно, хотя последние и укрепили своей военной мощью блок НАТО.
Скорость присоединения Крыма к России, конечно, вызывает вопросы, но по большому счету ничего не нарушает.
К слову, убежден, что вопрос отделения Крыма рано или поздно все равно бы встал, особенно в момент прекращения договора аренды базы Черноморского Флота.
А учитывая нежелание Украины соблюдать записанный в собственной конституции (хоспади, да когда ж они соблюдали-то!) нейтральный статус, предлогов для сепаратизма в Крыму было бы предостаточно.
А теперь немного цинизма:
1. Крым – территория, населенная крайне лояльным России населением, даже той его часть, которая себя считает украинцами. Крымских татар мало, но и их отношение можно охарактеризовать минимум как нейтральное. Меджлис не в счет.
2. Политика Киева по отношению к крымскому населению, как к чему-то чужеродному только лишь способствовало росту лояльности к Москве.
3. Крым можно было легко и быстро подготовить к обороне. Защищать узкий перешеек, соединяющий полуостров с материком, гораздо проще, чем вести оборону в степях Донецкой и Луганской областей.
4. Украинская армия и флот не могли оказать никакого сопротивления и организовать десантную операцию на полуострове по причине откровенной государственной измены со стороны победившей оппозиции.
5. Наличие в Крыму десятков тысяч законно находящихся там военнослужащих РФ, что обеспечивало обороноспособность.
6. Крым – основная база ВМФ России на Черном море и никакое переустройство портов на восточном побережье не компенсировало было потерю портов в Крыму.
7. Потеря полуострова – потеря влияния в Черноморском регионе, ВМФ России оказывается запертым в его восточной части.
8. Моральные потери от оставления Крыма были бы гораздо большими, чем гипотетические потери от неоказания помощи Южной Осетии. У многих появился бы аргумент типа «посмотрите, они даже своих русских не могут защитить!».
Поэтому
P.s.
И да, я глубоко убежден, что Турчинов, Парубий, Порошенко и т.п. личности совершили акт госизмены по отношению к украинскому государству. Не то, чтобы мне было от этого плохо, но на месте украинских граждан я бы все-таки озадачился.
P.p.s.
В мировой политике никто не любит слабых. Их не жалеют. И не выполняют договоров с ними. Поздний СССР и Россия 90-х – яркий тому пример.