Петрарка яростно нападает на папский Рим — хранилище суеверий и невежества, и пишет своё гневное послание «Папскому двору в Риме».
Поток скорбей, обитель злобы дикой,
Храм ереси и школа заблуждений,
Источник слез, когда-то Рим великий,
Теперь лишь Вавилон всех прегрешений,
Горнило всех обманов, мрачная тюрьма,
Где гибнет благо, зло произрастает,
Живым до смерти ад и тьма, —
Ужель господь тебя не покарает?
Обращаясь к «Итальянским властителям», он с горечью пишет о том, что главное зло, владеющее его родиной, — это её политическая распылённость, постоянные раздоры её государей, причиняющие тяжёлые страдания жителям Италии.
Италия моя! Хотя не исцелит
Мой стих тех ран кровавых,
Что губят тело чудное твоё,
Но сердце так болит моё,
Что с берегов По величавых
Мой вопль до Тибра прозвучит.
Небесный царь, во имя той любви,
Что привела тебя в юдоль земную,
Отчизне милость ты яви.
Гляди: мою страну родную,
Мой край, тобой любимый,
Война, раздор неугасимый
Из-за пустых причин
Как жестоко терзает!
Слава Петрарки — а он всегда жаждал этой славы — распространилась по всей Европе. Император Карл IV зазывал его в Прагу. Парижский университет и римский сенат постановили венчать его на Капитолии лавровым венком поэта (1341). Венецианская синьёрия объявила его величайшим писателем современности. Никогда ещё не выпадало столько славы на долю незнатного человека, заслужившего её только силой своего гения.
Его горячим поклонником был Кола ди Риенцо, восторженный поклонник древнего республиканского Рима. Петрарка сам мечтал о том, чтобы восстановить величие древней республики и думал, что это может быть удастся горячему трибуну. Петрарка вместе с Данте и Боккаччо был создателем итальянского литературного языка, но при всём этом он был — тоже в духе нарождавшейся буржуазии, с её правилом — каждый для себя, — великим себялюбцем. В течение всей своей жизни он интересовался только самим собой, любил, если не считать Лауру, только самого себя, любовался только самим собой.
Не меньшей известностью пользовался современник Петрарки — Джованни Боккаччо (1313—1375), который и до сих пор еще веселит нас своими замечательными рассказами, собранными в «Декамероне». В них он в комической форме повествует о жизни и быте своих современников.
Со времён Петрарки и Боккаччо гуманистическое просвещение стало распространяться повсюду, сначала в Италии, а в XV в. и по всей Европе. В Риме, Милане, Неаполе, Флоренции, Венеции появились кружки гуманистов. Особенно славилась как центр просвещения Флоренция. Его государями были представители банкирской фамилии Медичи — новые люди зарождающихся капиталистических отношений, обязанные влиянием и своей властью своим громадным капиталам.
Они тратили огромные средства на украшение города церквами и зданиями в новом вкусе, платили большие деньги за древние статуи и рукописи и собрали в своём дворце большую библиотеку. В погоне за популярностью они устраивали народные празднества и торжественные шествия, приглашая художников и зодчих, которые заботились об украшении города и улиц.
Преклонение перед наукой, литературой и искусством древних греков и римлян стало распространяться повсюду. Гуманисты были знатоками древних языков, особенно греческого, и эти знания делали их своего рода почётным сословием. Аристократические фамилии и мелкие государи Италии наперебой приглашали их к себе на службу в качестве секретарей, министров, посланников. Литература становилась важным средством политического воздействия.
Гуманист Колуччо Салютати, канцлер Флорентийской республики, был одним из выдающихся дипломатов своего времени. Его доклады и дипломатические бумаги были написаны изящным языком и сделались образцами дипломатической переписки. Сборники его докладов ходили по рукам, его стиль вошёл во всеобщее употребление в дипломатии. Остроумный и язвительный писатель, он мог сильно повредить своему политическому противнику. Тиран Сфорца в Милане говорил, что Салютати, который преследовал его своими литературными нападками, повредил ему больше, чем тысяча рыцарей.
Среди гуманистов было много учёных, положивших начало современной науке. Замечательные математики, инженеры, техники и астрономы разрабатывали практические и теоретические знания. Люди того времени поражали своей разносторонностью, являясь часто крупными представителями сразу нескольких наук и искусств. Наиболее поразительным примером такой разносторонности был гениальный художник и вместе с тем учёный, инженер, архитектор Леонардо да Винчи. Французский историк Мишле сказал однажды, что всё Возрождение можно свести к двум открытиям: «открытие мира и открытие человека».