«Первый год мы прожили счастливо и вдруг все переменилось: муж свободное время проводит с друзьями, домой приходит поздно. Как ни горько об этом писать, а понимаю, что у нас уже все позади...» (Людмила К., г. Витебск).
«Неужели отношения могут так измениться всего через два года после свадьбы?» (Галина К., г. Челябинск)
Знаю, какое глубокое страдание заставило написать эти письма. Сам контраст внезапного холода с пылкостью недавних чувств — «вчера еще в глаза глядел, а нынче все косится в сторону»— мучителен и непонятен. Особенно остро и болезненно переживается он, когда счастье досталось не даром, потребовало борьбы, преодоления. Чем дороже пришлось заплатить за любовь, тем крепче в людях уверенность, что она будет день ото дня набирать силу. Этот настрой точно выражен в письме Лены и Миши М. из Нового Уренгоя: «Мы поженились в 29 лет. Каждый из нас видел много зла, сталкивался с обманом, а теперь мы так счастливы вдвоем. Уверены, что выстраданное счастье— это навсегда!»
В этом же—еще несколько месяцев назад— была твердо убеждена и Светлана. Она была замужем, когда познакомилась с Володей, и он был женат. Жили в разных городах. Разрыв с первой семьей, крутой виток в жизни. Переезд, смена деятельности. Совсем другие семейные традиции и ценности.
Страстное чувство, любовь нередко соединяют вместе людей с разными характерами, с разной потребностью в эмоциональном сближении и разной способностью к такому сближению. Супруги по-разному представляют себе, насколько близко нужно быть друг к другу. Причем особая сложность в том, что представление — это в большинстве случаев неосознанное, мы его редко обсуждаем и редко о нем задумываемся.
Как вы думаете, какое расстояние наиболее удобно для двух человек, увлеченных дружеской беседой? Полметра? Метр? Два метра? Вопрос кажется наивным, но, как выяснили психологи, каждый человек всегда, причем чисто интуитивно, располагается на одном, строго определенном расстоянии от собеседника. Больше оно или меньше— зависит прежде всего от того, к какой культуре мы принадлежим. Латиноамериканцы, к примеру, предпочитают вести разговор чуть ли не в десяти сантиметрах друг от друга. Попробуйте говорить на таком расстоянии со шведом или датчанином— он сочтет вас нахалом. Если же вы станете общаться с латиноамериканцем на такой же дистанции, как со шведом, южанин обвинит вас в холодности и недоброжелательности. Так же четко, хотя и неосознанно. люди устанавливают между собой дистанцию и в общении— психологи называют ее межличностным пространством.
Знаете ли вы, какая мера откровенности с вашей стороны, какая степень психологической открытости больше всего устраивает любимого человека? Не тяготит ли его или ее чрезмерная эмоциональная откровенность? А может быть, наоборот, он считает, что вы недостаточно делитесь с ним своими переживаниями?
На этой психологической закономерности построена своеобразная диалектика любви. Когда, по мнению одного из супругов, другой переступает допустимый предел открытости, первый как бы «отодвигается». Чаще всего это приводит к тому, что второй, чувствуя себя обиженным, делает шаг назад. И тогда первый, увидев, что психологическое расстояние между ними слишком уж увеличилось, сам теперь старается приблизиться. Мы уже видели, что степень психологической близости бывает различной в разные периоды жизни семьи. Но еще больше зависит она от индивидуальных особенностей человека. Светлана, как я понял, очень нуждается в излишне близком, тесном общении с новым мужем. В связи с переездом, сменой работы она потеряла старых друзей, знакомых и конечно осталась в неком вакууме.
Умение любить... Многие считают его даром, талантом, сродни артистическому. На самом же деле в решающей степени оно зависит от психологической культуры, от понимания законов чувства. А ведь это доступно практически всем.
Разве не каждый из нас может сформировать и развить в себе достаточную чуткость восприятия эмоционального фона близкого. В каждом из нас существуют одновременно две потребности. Одна из них— потребность в единении с другим человеком, в связанности с ним, в зависимости (особенно в те периоды, когда мы остро нуждаемся в поддержке). Другая— потребность в самостоятельности, в независимости от других людей, в движении к своим собственным целям. Мы любим, сближаемся. сливаемся, делимся с любимым абсолютно всем, все время проводим вместе... Однако само сближение, нарастая, начинает усиливать другую потребность — в самостоятельности; и в какой-то момент это заставляет нас немного разойтись, разъединиться.
Подчеркну: такое отдаление происходит без всякого внешнего повода, это закономерная психологическая реакция на максимальную близость.
Можно уловить «точку», когда устанавливается как бы равновесие между двумя силами— для каждой пары индивидуальное, неповторимое. А потом потребность в сближении снова берет верх... И цикл повторяется.
Такое чередование -— закон практически всеобщий. Даже образцовые супруги могут припомнить, как за неделями, месяцами полного единения наступали более «прохладные» периоды, затем их вновь начинало неудержимо тянуть друг к Другу.
Конечно, все было бы куда проще, если бы эти душевные колебания шли параллельно, синхронно у обоих супругов. Но чаще всего бывает по-другому.
Первые успехи Светлана начались, когда она вернулась к своему увлечению шитьем, вязанием, восстановила отношения с подругами, которых почти забыла, встретившись с Володей, нашла новых. И это позволило ей сделать для себя очень важное открытие: нельзя воспринимать периоды отдаления как зло, пусть даже и неизбежное. В них есть и свои преимущества. Благодаря им в нас активнее развивается интерес к окружающему, к профессиональной деятельности, к друзьям, и когда мы вновь приходим к сближению, наш союз становится теснее и глубже.