Угольки в печке уютно потрескивали, и я, не отрываясь, любовался их красноватым миганием. Можно было ни о чем не думать, не строить никаких планов. Это было не нужно, да и вообще бесполезно. Я сел на деревянный пол, утроился поудобнее и, не моргая, смотрел в огонь. Неизвестность будущего терзала меня скорее по привычке. Не то чтобы я на самом деле боялся бурана, того что я остался один на целом свете или того, что угольки скоро погаснут, если не подкинуть еще дров. Я ни о чем этом не думал. Все было так хорошо и комфортно в этом моменте. Меня веселил треск огня и писк дерева, которое покидала влага. Где-то на периферии сознания и был очень потерян. Если бы меня увидели родители, или близкие друзья узнали все, что происходит во мне, они бы ужаснулись и принялись бы меня спасать. Но где-то глубоко внутри я ощущал себя канатоходцем. Тем самым человеком, который не упадет, потому что не боится упасть. Потому что в сформированной им реальности нет места падению. Зачем бояться? Сколько прекрасных моментов в жизни было бы оценено своевременно, если бы и не бояться ничего совсем. А так живешь и думаешь – во времена были! И как сладко вспоминается все, что ни происходило, даже самое отчаянно нехорошее. Даже в самом безвыходном положении прошлого по прошествии времени видится какая-то романтика, какая-то непереносимая трепетность, по которой даже скучаешь. Но как же плохо, что все это не ценится и не видится в те самые моменты… Потому что гложет постоянный страх. Страх Чего-то. Можно вечно пробояться и, умирая, ностальгировать по жизни, которой не случилось. Нет, я не хочу так. Я хочу не бояться совсем ничего, и, пожалуй, и правда, поставив себе такую цель, боюсь все меньше. Без связи с внешним миром и надежды на то, что все растает и меня когда-нибудь найдут… Пусть мой домишко и занесло снегом по самую крышу, и все что мне остается – сидеть здесь и смотреть на угли, потихоньку прощаясь с окружающей меня мебелью….