В конце августа иллюзии польского руководства относительно сотрудничества Польши с нацистской Германией в совместном «походе на Восток» приказали долго жить.
23 августа Юзеф Бек в последний раз расцеловал портрет Гитлера в своём кабинете и впал в депрессию, стремительно превращающуюся в паническое состояние. Именно в этот день в Москве между СССР и Германией был заключён Договор о ненападении (так называемый «пакт Молотова-Риббентропа») – самый последний в ряду подобных договоров других стран с нацистской Германией!
Здесь стоит напомнить хронологию заключения подобных «пактов» с Германией, дабы обозначить тех, кто сегодня орёт об «агрессивности» Московского соглашения, намеренно «забывая» о своей роли в решении Москвы по этому вопросу:
1.Декларация о неприменении силы между Германией и Польшей (пакт Пилсудского) – 26.01.1934г.
2.Англо-германское морское соглашение (договор о соотношении военно-морских сил) – 18.06.1935г.
3.Антикоминтерновский пакт – 25.11.1936г.
4.Мюнхенское соглашение (этот позор до̀лжно рассматривать отдельной строкой!) –29.09.1938г.
5.Англо-германская декларация о ненападении (подписана Чемберленом и Гитлером на следующий день после Мюнхенского сговора; её значение можно обозначить фразой "не кушай меня –удовольствуйся чехословацким блюдом!" – 30.09.1938г.
6.Франко-германская декларация о ненападении и сотрудничестве (пакт Бонне-Риббентропа) – 6.12.1938г.
7.Дюссельдорфское соглашение об экономическом разделе Европы (соглашение между «Имперской промышленной группой» Германии и «Федерацией британской промышленности») – 15.03.1939г.
8.Договор между Литовской Республикой и Германским Рейхом (пакт о ненападении) – 22.03.1939г.
9.Стальной пакт между Германией и Италией (это соглашение можно вывести за скобки как союзнический договор) – 22.05.1939г.
10.Договор о ненападении между Германским Рейхом и Латвией – 7.06.1939г.
11. Договор о ненападении между Германским Рейхом и Эстонией – 7.06.1939г.
Отдельной строкой – советско-германские соглашения:
1.Германо-советское торговое соглашение – 19.08.1939г.
2.Договор о ненападении между Германией и СССР (пакт Молотова-Риббентропа) – 23.08.1939г.
3.Договор о дружбе и границе между СССР и Германией (заключён после ликвидации Гитлером польской государственности и закреплял западную границу СССР по линии Керзона, нарушенную Польшей присоединением к себе чужих территорий!) – 28.09.1939г.
В этот договор было включено соглашение о советско-германской границе от реки Игорка до Балтийского моря.
4.Соглашение о переселении из Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР немцев в Германию – 10.01.1941г.
Но вернёмся к нашему Юзефу Беку, которого внезапно посетило прозрение, резко перешедшее в разочарование. 23 августа 1939 года он рассылает панические депеши дипломатическим представительствам Польши (Телеграмма министра иностранных дел Польши Ю. Бека дипломатическим представительствам Польши), в которых возлагает надежды на безрезультатные англо-франко-советские переговоры в Москве, в результативность которых, однако, не верит – так же, впрочем, как и сомневающиеся в них и советские представители в силу отсутствия соответствующих полномочий у представителей Англии и Франции!
«Учитывая сложившуюся в результате приезда Риббентропа в Москву новую ситуацию, французский и английский послы в повторном демарше выразили пожелание своих правительств, заключающееся в том, чтобы, начав вновь военные переговоры для ограничения возможностей и сферы действия германо-советского договора, можно было в тактическом плане изменить ситуацию. В связи с этим к нам вновь обращаются с просьбой о «тихом согласии» на выражение военными делегациями в Москве уверенности в том, что в случае войны польско-советское военное сотрудничество не исключается».
Подчеркнув неверие польского правительства в результативность усилий всех сторон на переговорах в Москве, Бек заявляет о некой «формулировке» позиции Польши, заявленной дабы «облегчить положение франко-английской делегации, … касающиеся прохода войск»:
«Французский и английский штабы уверены, что в случае совместных действий против агрессора сотрудничество между СССР и Польшей в определённых условиях не исключается. Ввиду этого штабы считают необходимым составление с советским штабом любых планов».
Далее следовало обычное презрительное шляхетское, через губу:
«… я ещё раз сделал категорическое заявление, что я не против этой формулировки только в целях облегчения тактики, наша же принципиальная точка зрения в отношении СССР является окончательной и остаётся без изменений. Я ещё раз напомнил о неприличности обсуждения Советами наших отношений с Францией и Англией, не обращаясь к нам – то есть, СССР не вправе соваться в отношения Польши с Францией и Англией без разрешения Варшавы! Только сумасшедший, стоя на краю пропасти, может отвергать протянутую руку помощи – мол, гордость моя прегордая не позволяет мне, ясновельможному, предотвратить мою гибель без высокого на то моего согласия!
Забегая вперёд, в наши дни, отмечу, что подобным же образом ведут себя нынешние польские руководители-политиканы. Отсюда и безосновательные надежды на военную помощь США и НАТО в отражении приснившейся в Варшаве будущей «агрессии России». В этой же категории и готовность платить за свою мнимую безопасность будущим размещением на своей территории баз НАТО и США – за счёт польских граждан!
Уже и англичане указывали Варшаве на необходимость хотя бы изучения возможности сотрудничества Польши с СССР в случае германской агрессии, но панство продолжало кочевряжиться, дозволив своим союзникам лишь обозначить их позицию по данному вопросу на англо-франко-советских переговорах в Москве:
«Польское правительство согласно с тем, чтобы генерал Думенк сказал следующее: «Уверены, что в случае общих действий против немецкой агрессии, сотрудничество между Польшей и СССР на технических условиях, подлежащих согласованию, не исключается (или: возможно)» – (телеграмма посла Франции в Польше Л. Ноэля министру иностранных дел Франции Ж. Бонне 23 августа 1939 года).
В этот же день (23 августа) посол Франции в СССР П. Наджиар телеграфирует главе МИД Франции по поводу «разрешения Бека»:
«Мы изучим [какое применение] дать Вашей телеграмме № 21 по поводу того, что Бек разрешает заявить. Но эта уступка происходит слишком поздно. Кроме того, она недостаточна, поскольку она не позволяет сослаться на решение самого польского правительства. Сообщаю в департамент».
В свою очередь посол Франции в Польше в своём сообщении в МИД Франции акцентировал внимание на упрямстве Бека и всего польского руководства в вопросах совместного с СССР отражения гитлеровской агрессии:
«Я настаивал на том, что, если Польша откажется от своей непримиримости, она обеспечит продолжение военных переговоров в Москве и может вызвать провал, по крайней мере частичный, поездки фон Риббентропа; что при таком предположении созданная германо-русским манёвром ситуация может повернуться в нашу пользу, а Германия подвергнется из-за этого всяческим трудностям, не получив ожидаемую выгоду … вопрос об ответственности Польши, над которой нависла бо̀льшая, чем над кем-либо другим, угроза, причём речь идёт о само̀м её существовании, будет поставлен самым серьёзным образом, если она будет упорствовать в чисто негативной позиции. Бек был потрясён, но ответа пока не дал …) – (Телеграмма посла Франции в Польше Л. Ноэля министру иностранных дел Франции Ж. Бонне от 23 августа 1939 года).
Стоит отметить, что Договор о ненападении (пакт Молотова-Риббентропа) встревожил (в плане судьбы Польши) и Вашингтон. 1-й секретарь посольства США в Берлине Хис в беседе с временным поверенным в делах СССР в Германии Н.В. Ивановым 24 августа 1939 года обозначил крайнюю озабоченность своего руководства «будущим Польши» и попросил Иванова дать разъяснения по содержанию германо-советского пакта о ненападении. Поблагодарив советского дипломата за информацию, Хес акцентировал свою обеспокоенность тем, что «на повестке дня стоит существование Польши». Хеса особо интересовала «политика Советского Союза в случае войны Германии с Англией и Францией, будет ли Советский Союз оказывать Германии помощь», выразив надежду на то, что «все кончится мирно, вторым Мюнхеном, что президент Соединённых Штатов Америки Рузвельт уже собирается предпринимать кое-какие шаги».
25 августа 1939 года (за 5 дней до начала Второй Мировой войны!) правительство Великобритании разродилось «Соглашением о взаимопомощи между Соединённым Королевством и Польшей», для реализации которого практически уже не оставалось времени! В качестве предполагаемого агрессора прямо указывалась Германия, нападение которой на Польшу 1-го сентября 1939 года не повлекло за собой выполнения хотя бы одного пункта Договора – всё ограничилось объявлением Францией и Англией войны Германии, повлекшим за собой вялую «странную войну» со стороны «гарантов» безопасности Речи Посполитой.
Все дни, остававшиеся до начала Второй Мировой войны, западная дипломатия без устали трещала о вине СССР в создании условий для нападения на Польшу. Вместе с тем изворотливые, лживые и трусливые западные политики укоряли Польшу (самое интересное – и Румынию за то, видимо, что она, якобы, безропотно позволила Советскому Союзу претендовать на Буковину и Бессарабию!) в том, что она лишь «молчаливо согласилась» с позицией Англии и Франции на переговорах в Москве:
«Если бы с самого начала было передано молчаливое согласие Польши, это помогло бы избежать приостановления военных переговоров после первого же контакта и не подтвердило бы у русских впечатления, что по основной проблеме у нас, несмотря на срочность и пять месяцев политических переговоров, ничего не готово.
Помимо этого, надо было объявить молчаливое согласие Польши как достоверное, а не только как согласие, которое не исключено и возможно.
Но, добившись этого, нужно было идти дальше и побудить Польшу занять более открытую позицию. Действительно, трудно представить, как можно было надеяться добиться от СССР, чтобы он принял обязательства против Германии, столь обходительно обращавшейся с ним, если гарантированные нами поляки и румыны по-прежнему не желали ничего слышать о русской помощи.
Гитлер не колеблясь решился на поступок, который Бек, обеспеченный нашей гарантией, отказывался совершить. Он примирился со Сталиным, несмотря на все то, что он говорил или делал против СССР, и на основе реальных фактов давних отношений между двумя странами повёл разговор с новой Россией как держава с державой, отбрасывая, таким образом, Польшу на её место, столь уязвимое между объединёнными немцами и русскими.» – (Телеграмма посла Франции в СССР П. Наджиара послу Франций в Польше Л. Ноэлю от 25 августа 1939 г.).
За несколько дней до катастрофы усилия западных политиков были направлены на то, чтобы осуществить реализацию очередного сговора, подобного недавнему мюнхенскому. Для них, видите ли, «в воздухе определённо ощущаются мюнхенские настроения. Британское правительство, Рузвельт, папа римский, бельгийский король и другие лихорадочно пытаются нащупать какую-либо почву для «компромисса» в польском вопросе.» – (Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР от 26 августа 1939 г.)
Находящийся в депрессивном состоянии по причине разочарования относительно своего недавнего кумира Юзеф Бек 29 августа 1939 года поручил своему заместителю Я. Шембеку поплакаться в жилетку послам Ноэлю и Кеннарду:
«Ввиду концентрации германских войск на наших границах и вступления их в Словакию, беспрестанных пограничных инцидентов и передвижений войск в Гданьске, свидетельствующих об агрессивных намерениях, не может быть больше сомнений в намерениях третьего рейха совершить агрессию против Польши. В этих условиях, учитывая предостережения из абсолютно надёжных источников, а также вчерашнее предостережение британского посла о том, что Германия планирует неожиданное нападение на Польшу, президент Польской Республики после совещания с правительством отдал приказ о генеральной мобилизации. Впрочем, этот шаг только дополняет военные распоряжения, отданные до настоящего времени. Объявлять военное положение не собираются, распоряжение же, связанное со всеобщей мобилизацией, будет ограничено до минимума. Польская политика останется неизменной.»
Ну да, конечно, даже с приставленным к виску пистолетом ясновельможное панство продолжало корячиться! И «генеральная мобилизация» весьма ограниченна до минимума по причине того, что «польская политика останется неизменной»!
Британский же посол и в столь критической ситуации был озабочен лишь тем, что «слово «мобилизация» могло бы произвести в мире впечатление, что мы начинаем войну. В настоящее время ещё идут англо-германские переговоры и в Лондоне ожидают германского ответа. Было бы чрезвычайно желательным отложить публичное объявление о мобилизации до момента получения этого ответа». Французский посол, трясясь от страха перед тем, что Гитлер «неправильно воспримет слово «мобилизация», поддержал столь же напуганного «словом» английского коллегу!
Трясло всю эту компашку от всего, что, якобы, могло спровоцировать Гитлера на большую войну. Не трясло лишь одного «фюрера всей германской нации», уже выкатившего танки на позиции для атаки, обозначившего цели для артиллерии и авиации – всё было готово для начала уничтожения польского государства!
Реалистично, не трясясь и не суетясь, оценивали ситуацию и в Москве, поставив фактически крест на бесполезной болтовне с представителями Англии и Франции и вынужденно пойдя ради отсрочки вторжения вермахта в пределы Советского Союза на Договор о ненападении.
А объявленную послам Англии и Франции мобилизацию Польша (по просьбе послов!) отложила на несколько часов. Струсили в очередной раз, страшась гневного рёва Гитлера! И – умасливали Гитлера словоблудием, отговорками, намёками и недоговорками в надежде на повторение мюнхенского позора. И всё это – на фоне того, что ещё 26 августа Гитлер отдал приказ о начале исполнения плана «Вайс» - совместной с частями вооружённых сил Словакии агрессии против Польши, которая и началась 1-го сентября 1939 года!
Провокация в Глайвице удалась гитлеровцам на славу – как и было задумано. И уже в 6 часов утра 1-го сентября самолёты люфтваффе бомбили польские города.
3-го сентября (а почему не сразу, 1-го числа?) Англия объявила войну Германии, к ней присоединилась Франция – и пошло-поехало, война покатилась по Европе, как и задумывалось в немецких штабах.
17 сентября польское руководство покинуло территорию своей страны, оставив на произвол гитлеровцам отчаянно сражавшиеся войска и народ Польши.
Так закончила своё существование 2-я Речь Посполитая.
Неизвестно, лобызал ли Юзеф Бек всю свою оставшуюся жизнь портрет своего кумира, но, думаю, он был весьма признателен Гитлеру, узнав о нападении фюрера на Советский Союз – то, о чём мечтал и он сам, бывший руководитель МИД Польши, в кабинете которого красовался портрет «фюрера всей германской нации». Скончался «видный политик» в июне 1944 года от чахотки, находясь под арестом в Румынии, где был интернирован в сентябре 1939 года после своего бегства из воюющей Польши.
Напоследок хочу сказать несколько добрых слов в адрес польских воинов, сражавшихся в те страшные для Польши дни с немецкими армадами.
Известен миф, сотворённый в ведомстве Геббельса и поддержанный врагами Польши, о том, что, якобы, обезумевшие от безысходности польские кавалеристы «рубили саблями немецкие танки». Враньё!
А вот правда о тех днях.
1-го сентября 1939 года в бою под Кроянтами кавалеристы 18-го уланского полка атаковали боевые порядки 76-го пехотного полка 20-й моторизованной дивизии рейхсвера, в результате чего немцы вынуждены были перейти к кратковременной обороне – польские уланы задержали немецкое наступление на день! А рубили в той атаке уланы не танки противника, а пехоту, следовавшую в боевых порядках за имевшимися в 17-м полку бронеавтомобилями. Машинки те, кстати, лихие кавалеристы уничтожали из противотанковых орудий, имевшихся на вооружении уланского полка.
Что же касаемо продолжения истории сопротивления гитлеровской Германии в начавшейся Второй Мировой войне – это уже несколько иная история.