Какой странный момент наступает в первое мгновение, когда вы едва начинаете приходить в себя, просыпаясь с полуночного сна! Открывая глаза так внезапно, вы, кажется, удивляете персонажей вашего сна, собравшихся вокруг вашей кровати, и бросаете на них последний взгляд, прежде чем они могут ускользнуть в темноту.
Или (использую метафору), вы на одно мгновение обнаруживаете себя бодрствующим в том царстве иллюзий, куда доступ был возможен только по паспорту - сну, и созерцаете его призрачных обитателей и чудесные необычные пейзажи со странным ощущением, которого вы никогда не достигнете, пока сон не будет потревожен.
Отдаленный звук церковных часов слабо доносится по ветру. Вы наполовину серьезно спрашиваете себя, не прокралось ли оно к вашему бодрствующему "уху" из какой-нибудь Серой Башни, стоявшей «в пределах» ваших сновидений.
В то время как другие часы в напряженном ожидании бросают свой тяжелый звон над дремлющим городом с таким полным и отчетливым звуком и таким долгим откликом в окружающем воздухе, что вы уверены, что он точно исходит от шпиля на ближайшем углу; вы считаете удары - один, два; и там они прекращаются с гулким эхом, похожим на дрожание третьего удара внутри колокола.
Если бы вы могли выбрать час бодрствования из всей ночи, это был бы он. С тех пор как вы легли спать трезвым, в одиннадцать часов, вы достаточно отдохнули, чтобы снять напряжение вчерашней усталости. Перед вами, пока солнце не взойдет из "далекого Китая", чтобы осветить ваше окно, раскрыто почти все пространство летней ночи – но это только один час, чтобы провести в раздумьях с полузакрытыми глазами, два - в приятных снах и два - в этом страннейшем из наслаждений забвения радости и горя.
Момент пробуждения относится к другому периоду времени и кажется таким далеким, что смена теплой постели на морозный воздух еще видится не тревожной. Вчерашний день уже исчез среди теней прошлого; завтрашний день еще не появился из будущего.
Вы нашли промежуточное пространство, куда не вторгаются дела жизни, где мимолетное мгновение задерживается и становится действительно настоящим; место, где Отец времени, когда он думает, что никто не смотрит на него, садится на обочине, чтобы перевести дыхание. О, если бы он заснул и позволил смертным жить дальше, не старея!
До сих пор вы лежали совершенно неподвижно, потому что малейшее движение рассеяло бы остатки вашего сна. Теперь, окончательно проснувшись, вы выглядываете сквозь наполовину задернутую занавеску и замечаете, что стекло украшено причудливыми узорами мороза и что каждое окно представляет собой нечто вроде застывшего сна.
Будет достаточно времени, чтобы проследить аналогию, ожидая, когда позовут на завтрак. Если смотреть сквозь прозрачную часть стекла, где не поднимаются серебристые горные вершины морозного пейзажа, то самым заметным объектом является шпиль, белый шпиль которого направляет вас к зимнему блеску небосвода.
Вы можете почти различить цифры на часах, которые только что пробили час. Такое морозное небо, и заснеженные крыши, и длинная перспектива замерзшей улицы, вся белая, и далекая вода, затвердевшая в лед, могли бы заставить вас дрожать даже под четырьмя шерстяными одеялами. Но посмотрите на эту славную звезду! Ее лучи, отличимые от всех остальных, и на самом деле отбрасывают тень окна на кровать с сиянием более глубокого оттенка, чем лунный свет, хотя и не столь точным очертанием.
Ты опускаешься ноги на землю и прячешь голову в одежду, все время дрожа, но не столько от холода, сколько от одной мысли о полярной атмосфере. Здесь слишком холодно даже для того, чтобы отважиться на путешествие за границу. Вы размышляете о роскоши провести всю жизнь в постели, как устрица в своей раковине, довольствуясь вялым экстазом бездействия и не сознавая ничего, кроме восхитительного тепла, которое вы сейчас снова чувствуете.
А! эта идея принесла с собой отвратительную мысль. Вы думаете о том, как мертвецы лежат в своих холодных саванах и узких гробах, чувствуя унылую зиму сквозь могилы, и не можете убедить свое воображение, что они не сжимаются и не дрожат, когда снег скользит по маленьким холмикам, и горький ветер завывает у дверей гробницы. Эта мрачная мысль растет и бросает свой свет на час бодрствования.
В глубине каждого сердца есть гробница и темница, хотя огни, музыка и веселье в реальном мире могут заставить нас забыть об их существовании и о погребенных или узниках, которых они прячут. Но иногда, и чаще всего в полночь, эти темные двери распахиваются настежь. В такой час, когда ум обладает пассивной чувствительностью, но не имеет активной силы—когда воображение является зеркалом, дающим жизнь всем идеям, не обладая способностью выбирать или контролировать их, - тогда молитесь, чтобы ваши печали могли уснуть и братство раскаяния не разорвало их цепи. Уже слишком поздно.