Воспоминания молодой девушки - очевидца аварии на ЧАЭС. Побег из Припяти.

Фото из свободных источников

Наша семья переехала в Припять 1975 году, когда отца из Томска-7 перевили на Чернобыльскую АЭС. Я выросла там и закончив институт получила высшее экономическое образование и попала на ЧАЭС молодым специалистом в отдел труда и заработной платы. На момент аварии мне было 25 лет, была не замужем и жила с родителями.

В тот трагический день, мы знали и были оповещены, что будут останавливать ночью блок и в нашем корпусе отдела в конце смены закрыли плотно окна, знали, что пар будут сбрасывать. Впереди были выходные. Мои родители уехали на дачу в Красницу, а я осталась дома одна. Ночью, где то в 3 часа раздался звонок и такой тревожный голос спрашивает моих родителей. Я сказала, что они на даче и еще подумала почему обзванивают всех начальников, случилось что то. А утром когда я посмотрела в окно, а мы жили в Припяти по улице Ленина сразу в первой девятиэтажке, которая находится при въезде в город, квартира находилась на девятом этаже и окна выходили прямо на станцию, взглянув на АЭС я глазам своим не поверила.

Станция напоминала жерло вулкана. Смотрелось очень страшно. От нашего дома до станции, примерно километра три. Разрушены части реактора. Черная гранитная графитовая кладка, которая была разбросана везде, говорило о том, что выброс активности был. Было жуткое зрелище.

Смотрю вниз, субботний день, много народу на улице, люди гуляют, дети бегают. Я в недоумении, по городу едут машины и поливают пеной тротуары- идет дезинфекция. И эта картина, женщины с детьми, в школах идут занятия, а на станции авария, но оповещения ни какого нет.

Звонит отец со станции, говорит, что они в убежище и что я за них не волновалась, что бы я закрыла окна и без необходимости не выходила из дому. Я его спрашиваю, что случилось, из окна я вижу, что авария серьезная и я поняла по его тону, что он не может сказать всю правду по телефону, что произошло, и что он мне позднее перезвонит.

И сейчас по прошествию лет, я поражаюсь, почему городские власти, зная о том, что авария на АЭС, наверняка по службам гражданской обороны с первых часов об этом знали и приняли решение проводить дезофикацию местности, но не оповестили гражданское население, что бы те хоть предприняли какие нибудь меры предосторожности.

На следующий день с самого раннего утра беспрерывно по радио точкам, раньше в каждой квартире находилось радио, передавали сообщение, что город будет эвакуирован, что бы люди брали только документы и самые необходимые вещи.

Город наполнился огромным, неимоверным количеством автобусов. Каждому подъезду подъезжал автобус и забирал людей. Я взяла с собой только документы.Мы выехали из города и не знали куда едем. Проезжали несколько пунктов дозиметрического контроля, где нас проверяли, кормили, были пункты медицинского контроля, всем потребовали сдать одежду. Было все организовано на высшем уровне. Новой и разной одежды предлагалось очень много. Были организованы списки, где кто находится и где кто расселен в ближайшие села. Местные жители принимали нас как родных, помогали нам обустроится.

Штаб ГО находился в Полеском. Мы туда добрались и когда пришли, сам главный бухгалтер Чернобыльской АЭС под роспись выдавал каждому по 100 рублей. В те времена, это были не маленькие деньги. Спустя какое то время, мне рассказывали, что деньги получили все эвакуированные, когда проверили списки по ведомостям ни один человек не получил два и более раза. Представляете тысяча людей, одно честное слово и подпись, ни воровства, ни поддельных списков, ни приписок. Какой высокий уровень сознания был в то время у людей. Спустя какое то время я поняла, что произошла большая трагедия, но запомнилось отношение людей и руководители непосредственно на местах, как все были сплочены одной бедой.

Больше в родном городе я не была. И с тех пор я живу в Киеве.