Глава первая
Часть третья
... Старенький, с кроткими глазами и седенькой бородкой священник, по случаю приношения об усопших, возглашал об усопших, призывал молиться об успокоении душ рабов Божьих; которых называл по именам, дабы Бог простил им всякое прегрешение вольное и невольное, чтобы водворил их души там, где праведные успокоятся...
__ ... «Упокой, Господи, душу усопшей рабы твоей Елизаветы... Упокой, Господи, душу убиенного на чужбине раба твоего, воина Вла- димйра»...
И женщина в чёрном, с фотографией сына, прижатой к груди, с этим именем заплакала сильнее, и задрожало пламя свечи в руке её... И народ в храме, прося и за родных и не родных усопших, вторил на всякое воззвание, крестясь три раза, словно в себе, и о своих, и всех почивших христианах:
— «Господи, помилу-у-й»!
— «Милости Божией, — восклицал священник, — царства небесного и оставления грехов их у Христа, бессмертность Царя и Бога нашего про-о-си-и-м»!
И собрание взывало хором поющих: «Подай, Господи»!
А священник продолжал молиться, чтобы поправший смерть и даровавший жизнь упокоил Сам души усопших рабов Своих:
—... «Яко Ты ecu воскресение и живот, и покой усопших раб твоих, Христе Боже наш, и Тебе славу взсылаем со безначальным Твоим Отцем, и Пресвятым и благим и животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков».
И утвердительным «Аминь» ответствовали ему люди...
После Богослужения большая часть народа церковь покинула, остались, в основном, лишь ожидавшие крещения детей своих да родичи их. Ушёл подготовиться к тому, затворившись в алтаре, и священник — отец Павел, чьё имя было на слуху здесь.
Неслышно, сбоку, подошла всё та же женщина в чёрном. Теперь она держала в руках небольшую плетёную корзиночку, прикрытую салфеткой. Отвернула её, открыв маленькую тарелочку с отваренным, сдобренным медом и изюмом, зерном. Тут же и ложка...
— Как зовут тебя? — поднесла она ему это блюдо, усилием сдерживая дрожь в голосе и глядя в глаза, как в крах своих надежд.
— Иван... — ответил тихо и растерянно.
— Помяни, Ваня, Володю моего, — подала она ложку. — Сегодня сорок дней, как нет его с нами...
— А... как?.. — растерялся ещё больше.
За спиной послышалась тихая подсказка Якова:
— Отведай трижды, чего подали... Кутья это поминальная
И повторяй за мной: «Упокой, Господи, душу раба Твоего новопри- Сгпавленного Владимира, и прости ему вся согрешения его вольная и Невольная, и даруй ему Царствие Небесное. Аминь». Да перекрестись Так, — Он показал как, наставляя.
Убито проделал всё, как велели, и лишь только вынужденно проглотил ритуальное кушанье, когда невесомо припала она головой к груди его и, погладив плечо, шепнула:
— Спасибо, Ванечка, за слёзку твою!
И не успел дыхнуть, как уже пошла она к выходу, одинокая и несчастная, в трагедии своей чужая жизни и чужая смерти, в мгновение посеявшая в душу семя сострадания и осознание бренности мира...
... Поудобней установив ногу меж костылями, Яков угрюмо молвил информацию:
— Сына её, Володьку, в Афганистане... У танке сгорел... Цинковый гроб... А хто тама? Може и тело его, а може один пепел с землёю... Вскрывать не велели...
Вновь появился отец Павел, облачённый уже в иную, белую, предназначенную для крещения, священническую одежду — фелонь — знак того, что церковь, обретая в крещении христианина, желает этим знаком изобразить свою духовную радость. «Восприемники» вместе с «крещаемыми» полукольцом стали у кубкообразной купели, и с ужасом обнаружил, что кроме него, «Князя неизвестного рода», все «крещаемые» были несмышлёной детворой, а то и вовсе грудного возраста!.. Первой реакцией, на это явно необычное обстоятельство, было рвануть к выходу, но Яков подпёр сзади мощной грудью и хрипло шепнул, догадавшись о смущении его:
— Не психуй. И не рыпайся. Обычное дело... Не ты первый...
Смирился. А священник уже дул на лицо трижды крестообразно и знаменовал чело, уста и грудь крестным знамением, тоже трижды, чтобы святился ум по отгнании заблуждения, чтобы святилось слово и исповедало истину, и святилось сердце, и чисто было для пребывания в нём Бога. После чего рука отца Павла мягко легла на голову, и стал он произносить заклинательную молитву, где именем господним изгонял диавола со слугами его и очищал душу для принятия благодати крещения. И спрашивал три раза, обратя всех на запад: «Отрекаешься ли от сатаны и всех дел его»? И трижды отвечал, странно покорный некой чистой воле: «Отрицаюсь».
Теперь обратились они к Востоку, — в знак того, что стремятся к свету, к Христу, который есть Восток. Чтобы знать о решимости принимаемого крещение, отец Павел трижды спрашивал: «Сочетаваешься ли Христу»? И трижды отвечал с опущенными руками: «Сочетаваюсь». И ещё спрашивал священник, желая знать утверждённое: «Сочетался ли ты Христу»? И ответствовал: «Сочетался».
— И веришь ли в него?
Ответил, как учил мужик Яков — теперь Крестный его отец, доставив тому удовольствие:
— Верую в Христа, как Царя и Бога.