"Я думал, что если у тебя акустическая гитара, значит, ты протестующий певец", - пел Моррисси на песне "Сестра Шекспира" из "The Smiths". Еще в 1985 году, возможно, это не было необычной точкой зрения. Идея протестующих певцов как собирающих фольклор уже давно закрепилась в популярной культуре, начиная с 60-х, когда Боб Дилан принес в массы людей такие песни, как "The Times they Are A-Changin", породив бесчисленное множество копировальщиков, выражающих свои протестные песни достоинствами.
Но в этом нет ничего нового. Люди используют музыку как средство выражения недовольства своей судьбой столько, сколько мы знаем. Со времен средневековья в Англии у нас есть записи песен протеста. Поскольку ноты стали популярными после появления типографии, на одностраничных газетах часто появлялись баллады, которые пели на знакомые темы, такие как любовь и утрата, а также затрагивали вопросы, волнующие людей того времени. Британские гражданские войны породили песни, критикующие, например, Оливера Кромвеля. Эти так называемые "широкие баллады" уступили место песням, пропагандирующим социализм, или лекциям о трезвости, рабстве и других подобных нравственных вещах.
Сила коллективного пения
Лучшие из них сохранились до наших дней в виде национальных гимнов или традиционных народных песен. Общее пение песен также использовалось рабами в Соединенных Штатах. Танцы были запрещены, но песни разрешалось петь, если только они, конечно, не критиковали своих хозяев. Рабы использовали такие песни, как "Swing Low, Sweet Chariot" и "Steal Away" в качестве скрытых сообщений о побеге через подземную железную дорогу. Хотя, возможно, это коллективное пение не было протестным, как мы могли бы подумать, оно имело силу, которая стала известна по всему миру, так как песни типа "We Shall Overcome" и "Give Peace A Chance" Джона Леннона пели тысячи людей на маршах протеста.
Но на заре 20-го века индустрия звукозаписи стремилась в первую очередь развлекать, и, как таковая, эти достойные темы росли отдельно от того, что постепенно становилось известным как популярная музыка. Действительно, только ужасные события 30-х годов прошлого века в Северной Америке вдохновили сына русско-еврейских иммигрантов в Нью-Йорке на рождение песни протеста в том виде, в каком мы ее сегодня представляем.
"Странный фрукт": поднять песни протеста до уровня искусства.
Линчевание афроамериканцев стало настолько распространенным явлением в некоторых частях США с начала века, что, как объяснил Боб Дилан в своем мощном эпосе 1965 года "Пустынный ряд", "Они продают открытки повешений", ссылаясь на распространение фотографий трех повешенных черных мужчин в своем родном городе в 1920 году. Когда нью-йоркский поэт и композитор Абель Меерополь увидел подобную фотографию, на этот раз трупы Томаса Шипппа и Абрам Смита, висящие на дереве в 1930 году в Марионе, Индиана, вдохновили его на написание произведения, которое журнал Time назвал бы "Лучшей песней века".
"Странный фрукт" был исполнил Билли Холидей в 1939 году. Его послание было настолько сильным, что ее звукозаписывающий лейбл, Колумбия, отказался записывать его. Однако они позволили ей записать его для другого лейбла, Commodore; в дальнейшем она продала более миллиона копий.
Песня арестовывает слушателя снаружи: "Южные деревья приносят странные плоды/Кровь на листьях и кровь у корня/Черные тела качаются в южном бризе/Чужие фрукты висят на тополях." Когда Holiday впервые начал выступать в клубах Нью-Йорка, это всегда была последняя песня сета (ничто не могло последовать за ней), зал погружался во тьму, за исключением одного прожектора на ее лице, и официанты останавливали службу на время выступления.
Сила послания никогда не покидали своей аудитории, и песня будет продолжать жить еще долго после смерти Холидей и Меерополя. Великий продюсер Atlantic Records Ахмет Эртегун назвал это "объявлением войны... началом движения за гражданские права".
Нина Симона вдохнула в него новый гнев, когда записала его в 1965 году в разгар движения "Гражданские права". И когда британская певица Ребекка Фергюсон была приглашена петь на инаугурацию президента Дональда Трампа, она ответила: "Если вы позволите мне спеть песню "Strange Fruit", имеющую огромное историческое значение, которая была внесена в черный список в Соединенных Штатах за слишком спорный характер. Песня, в которой рассказывается обо всех безразличных и угнетенных чернокожих людях в Соединенных Штатах. Песня, напоминающая о том, что любовь - единственное, что победит всю ненависть в этом мире, тогда я любезно приму ваше приглашение и увижу вас в Вашингтоне".
С песней "Strange Fruit" протест стал больше, чем просто репортаж, подняв идею протестных песен на уровень искусства. Не все песни и певцы, участвовавшие в протестах, призывали к такой силе, однако непосредственность послания стала своего рода образцом для подражания.