Долго звучали споры в тот день; они возобновились и на следующий день. Так, день за днём король Людовик медлил с окончательным ответом.
Наконец, послы, жалуясь на задержку, стали торопить короля с ответом, предупреждая, что дальнейшие проволочки побудят императора принять свои меры. «Так как император подозревает вас в неприязненных намерениях,— заявили послы,— он в случае дальнейшего вашего промедления прикажет сжечь все посевы на вашем пути и разрушить все укрепления, и если он исполнит это, то вы не найдёте в дороге того, что вам необходимо, даже если бы император впоследствии и захотел доставить вам что-нибудь».
Перед этим доводом склонилось большинство баронов. От имени короля бароны дали торжественную клятву сохранить владения императора неприкосновенными. Со своей стороны, послы клялись обеспечить крестоносцам дешёвые продукты, лёгкость меновых сделок, доставку всего необходимого. Остальные спорные вопросы были отложены до личного свидания обоих государей. Один из греческих послов, Димитрий, отправился в Константинополь с донесением. Вместе с ним отправились в византийскую столицу епископ Аррасский Альвиз, канцлер Бартоломей, Аркамбод де Бурбон и ещё несколько баронов.
Вслед за посланцами медленно двигалось вперёд крестоносное войско. Оно прошло равнины Венгрии, пересекло Болгарию и, дойдя до Адрианополя, остановилось там на лагерную стоянку.
Недружелюбно, с плохо скрытым недоверием встречали жители Византии новую крестоносную рать. Ещё свежи были в памяти грабежи и жестокие насилия немецких рыцарей. Многие предпочитали укрывать в лесах и тайных убежищах свои запасы, не осмеливаясь обнаружить их и продавать рыцарям.
Вежливые речи послов и византийских чиновников плохо сочетались с тем настороженным и недоверчиво-враждебным настроением, которое проявляло население страны и горожане, и деревенские жители. Рыцари роптали; нередко кто-нибудь из них, сурово сдвинув брови, жаловался на вероломство греков: «Вот каковы эти хитрые обманщики-греки; так много наобещали и так плохо оправдывают свои обещания, — не хватает продовольствия, припасов».
Большинство рыцарей во всём винило греков, осыпало их проклятиями и угрозами. Учащались случаи насилия: вооружённой рукой французский рыцарь добывал себе всё необходимое. В испуге разбегались крестьяне при вести о приближении французских войск, увозили подальше своё добро купцы, и всё больше рос нескончаемый счёт взаимных обид. Проницательный автор хроники, капеллан Одон Диогильский, писал: «Всё это можно было бы перенести, и даже следует сознаться, что мы сами заслужили испытанные нами бедствия в наказание за то зло, которое мы причиняли со своей стороны грекам, если бы греки ко всему тому не присоединяли богохульства».
В чём же состояло «богохульство» греков? Из рассказа Одона Диогильского мы узнаём, что греки относились к крестоносцам с презрением и даже склонны были не считать их христианами (греки были православными, французы — католиками).
Если французские священники служили обедню в греческих церквах, греки считали эти церкви осквернёнными. Они предпринимали тщательное омовение алтарей, совершали очистительные церемонии и лишь после этого находили возможным пользоваться своею церковью.
Если рыцарь-француз выражал желание жениться на гречанке, ему предлагали креститься по православному обряду, считая его как бы нехристем.
«Греки внушили нашим ненависть к себе, — рассказывает тот же Одон Диогильский, —и наши не считали греков христианами; убить грека было нипочём; по той же причине было трудно удержать наших от грабежа и хищничества».
Конечно, не различие вероисповеданий было причиной начавшихся грабежей — религиозные разногласия дали только внешнее выражение погромному разгулу и взаимному ожесточению. Рыцари с именем Мадонны или святого Дениса (покровителя Франции) на устах грабили и убивали, найдя, таким образом, удобное оправдание своей жестокости и злобе. Со своей стороны, греки взывали к православной Богородице о защите против нехристей.
И тот, кто грабил, и тот, кто противился грабителям, в одинаковой мере считали себя стоящими под покровительством господа бога.
Все усилия греческих послов сводились к тому, чтобы побудить короля Людовика отправиться прямо из Адрианополя к морю, минуя столицу Византии. Греки хотели скорейшей переправы французов за море, в Малую Азию. Только тогда греки смогли бы вздохнуть свободно.
Но король не поддавался увещеваниям и держал свой путь на Константинополь. У самой столицы король был встречен теми баронами, которых он выслал вперёд. Они рассказали ему обо всём, что видели при императорском дворе. Среди королевских советников находились люди, которые тогда же советовали королю Людовику овладеть Византией, захватить силой её крепости, города и замки, договориться с сицилийским королём о совместных действиях против императора, а потом уже подступить к стенам столицы.