Тебе знакомо чувство досады от чужих успехов? По-твоему, Люба, закончившая школу с медалью, институт с красным дипломом да еще престижные курсы при академии Плеханова в Москве и (надо же, шустрая какая!), заполучившая в мужья такого же, как сама, образованного и деятельного парня, отняла у тебя шанс иметь все это?
Неужто завидки берут? Нехорошо это, понимаешь? Чудовищно нехорошо, потому как зависть, неважно, белая она или черная, — та же всепожирающая ржавчина, которая незаметно, исподволь, беспощадно разрушает нас, подавляет, заставляет страдать, капля за каплей забирая жизненные силы.
То, что лицемерно называют белой завистью, либо и не зависть вовсе, а своего рода пиетет к чужим достижениям, что естественно, либо самая что ни на есть черная, заскорузлая, вековая, от которой избавляться надо, и чем раньше, тем лучше.
Людям порядочным совсем не безразлично, что о них думает окружение. Вот и делают мину при плохой игре вместо того, чтобы честно себе признаться: зависть имеет место — и точка. Осознав это недостойное, унижающее человека чувство, мы тем самым как бы накидываем на него узду, берем под контроль, лишая власти над нами.
Не зря зависть называют изнанкой гордыни. И чтобы ее усмирить, не понадобится прибегать к услугам психоаналитика. Всего-то и нужно — задуматься, какой ценой дались иному счастливчику, в данном случае славной девушке Любе, ее успехи.
Заветный ларчик проще простого открывается. Пока прилежная ученица штудировала английский с французским и прочие важные науки, бегала в музыкальную школу брать уроки игры на фортепьяно, оттуда — к репетитору заниматься математикой, ее беспечные сверстницы проводили дни, месяцы и годы в праздном безделье, не задумываясь о будущем и подтрунивая над вечно чем-то занятой Любочкой.
Только их насмешки ее не больно трогали. И вот теперь Люба — классный специалист и успешная женщина.
Как тут не быть завистником? Прививку от этой напасти не делают, да девчонке с головой на плечах это и ни к чему. Для нее чужие успехи — не предмет зависти, а стимул для собственного роста. Напротив, завистники злобны, ядовиты, нетерпимы, даже агрессивны. От перебора негативных эмоций у них, как правило, расшатанные нервы.
Сомнительно, чтобы молодую девушку привлекала подобная перспектива.
Так не давай зависти спуску, не иди у нее на поводу.
Лишь только негодница начнет наглеть, одерни ее не¬медленно и попробуй порадоваться за человека, за ту же Любу для начала.
Посуди сама, вчерашняя студентка из Беларуси, не имея в Москве не то чтобы связей, но даже знакомых, не растерялась в многомиллионном мегаполисе, не шибко ласковом к чужакам, сумела найти себе применение, дав фору не одной задаваке-москвичке. Можно лишь догадываться, сколько их выразительно поджимает губы при одном упоминании ее имени.
А ведь наверняка случались моменты, когда что-то не ладилось или просто накатывала хандра, как это бывает со всеми вдали от дома, и хотелось одного — сесть на поезд и умчаться обратно к любящим маме с папой.
Одно дело всласть «болтать» с мамой по мессенджерам, так сказать, для обоюдного душевного комфорта, но чтобы грузить родных проблемами или неприятностями — Боже упаси!
У Любы с малых лет на этот счет четкая позиция: всего добиваться самой. Ныть и жаловаться для этой хрупкой миловидной девушки — табу, дурной тон, не приемлемый ни при каких обстоятельствах.
Невольно подумалось: если бы существовал конкурс Мисс «Я всего добьюсь сама»... Впрочем, это еще вопрос, согласилась ли бы Люба в нем участвовать. Ни на что такое у нее просто нет свободного времени. Это, однако, никоим образом не означает, что помимо работы для нее в этой жизни ничего больше не существует.
Как раз наоборот, круг Любашиных интересов и широк, и разносторонен необычайно. Может быть, поэтому она никогда не ориентируется на чужое мнение, предпочитая иметь на все свою собственную точку зрения.
В общем, она из тех успешных современных молодых особ, которым заинтересованно оборачиваются вслед стоящие мужчины. Увы, она редко ходит пешком, все больше за рулем (в огромном городе, да еще в двух местах работая), иначе не получается. Да и стоящий мужчина при ней имеется.
А у тебя, кажется, есть все основания сказать: «Какая она все-таки молодчина, эта Люба!» Скажешь — и тотчас почувствуешь невероятную легкость в душе. Это непередаваемое ощущение! Что же мешает дарить его себе чаше? И делать это искренно, от всего сердца.
Предупреждаю: поначалу нелегко бывает.
Заковырка, видишь ли, в том, что радоваться за кого-то гораздо труднее, чем сочувствовать горю. Но этому, бесспорно, стоит учиться, ради себя самой.
Еще не мешает иной раз сравнить чужой триумф с собственными результатами, и коль сравнение окажется не в твою пользу, поднапрячься, как ты это можешь. И пусть не сразу, но постепенно ты и сама станешь для кого-то источником вдохновения и добрых перемен.