У него было все для сытой и спокойной жизни без проблем и изнуряющей борьбы за существование. Добротный просторный дом, где можно было не только спать, свернувшись компактным калачиком, но и выпрямиться во весь свой немаленький рост, потянуть все конечности и даже покрутиться вокруг своей оси.
Была у него огромная территория, где можно было бегать, прыгать и кувыркаться при желании. Были на территории кусты малины, крыжовника, черной смородины. Чуть дальше росли несколько исправно плодоносящих яблонь. Летом трава на лужайке перед домом вырастала настолько, что в ней можно было без труда целиком укрыться. Потом, правда, траву косили и тогда она приятно щекотала живот и нос.
Радовал глаз и вымахавший до исполинских размеров топинамбур с желтыми мохнатыми цветами.
Кормили тоже исправно и без перебоев. Да так, что позавидовали бы все соседи в округе. В большой миске с кашей всегда в центре был значительный кусок мяса.
Казалось бы, чего еще желать ему в его земной жизни? Живи и радуйся, как говориться. Питайся, проси добавки, зная, что не откажут. Бегай вдоволь по участку, не боясь быть наказанным за случайно сломанный кустик. Валяйся вдоволь на траве. Грейся на солнце и смотри на луну.
Вот только все это вдруг стало ему не нужно. Как будто кто-то пришел и нажал на кнопку с надписью «Радость». Перекрыл доступ к веселящему газу и выключил бесперебойную подачу счастья. Он по-прежнему видел, все, что происходит. И даже делал все то, что раньше веселило и вызывало безудержный восторг. Послушно бежал за брошенной сухой палочкой и приносил ее к ногам. Грыз мозговую косточку. Нюхал пробивавшиеся сквозь траву полевые цветы.
Вот только делал он все это как будто машинально, согласно написанному ранее сценарию. Просыпался утром, потому что было надо. Ел, дабы не обидеть тех, кто каждый день варил ему кашу на мясном бульоне. Бегал, чтобы не затекали мышцы. Делал, все, что когда-то так его радовало.
Вокруг жил своей жизнью и переливался всеми цветами солнечного спектра огромный и удивительный мир. С тысячами возможностей и миллионом поводов для радости. Только все они были ему не важны и не нужны. Не хватало одного единственного повода. Всего лишь нажать на кнопку. Снять невидимый стеклянный купол, закрывающий доступ к счастью. Положить желанную правую руку на голову. Назвать по имени любимым и дорогим голосом.
Пройдя полный круг ежедневных обязательных занятий, он забирался в просторную будку, вытягивал вперед передние лапы и, положив на них голову, принимался ждать. В который раз он ждал и надеялся, что вот уже сегодня произойдет то самое чудо. Хозяин приедет и заберет его.
Зигурд видел хозяина во сне каждую ночь. Кадры из прошлой счастливой жизни прокручивались перед глазами, иногда меняя последовательность.
Всего каких-то шесть лет назад все было иначе. Он пришел в этот мир, чтобы радовать, восхищать, вызывать зависть. Так казалось владельцам питомника Восточно-Европейских Овчарок. На первом показательном смотре щенков Зигурд получил высшие оценки во всех категориях.
-Шикарный пёс вырастет! – то и дело повторяли строгие судьи и зрители.
-Родословная тут такая, что принцы и короли умерли бы от зависти, - вторили им прочие собаководы-любители.
Среди толпы, смотрящей на него сотнями пар восхищенных и завидующих глаз, Зигурд увидел его.
Он внимательно смотрел на трехмесячного щенка восточно-европейской овчарки, взволнованно теребил в руках коричневую шапку-ушанку и переминался с ноги на ногу, не решаясь подойти и спросить. Боялся, вдруг этого чудо-пса уже купили. Или зарезервировали. Или вообще питомник его не продает, а оставляет себя для племенного разведения.
Он очень боялся услышать отказ. Мысленно он уже называл этого щенка своим. Мечтал, как будет учить его всем необходимым командам, купит ему самый лучший ошейник, будет гулять с ним по зимнему лесу…
Ему казалось, что теперь-то он будет полностью счастливым человеком. Его путь долгих поисков родственной души и самого преданного друга вот-вот должен завершиться.
Он так не волновался даже, когда будущей жене предложение делал. Или когда экзамен на категорию сдавал. Даже когда ждал под окнами роддома, когда жена покажет ему сморщенное розовое личико новоявленной Юльки, он не испытывал схожих по силе эмоций.
За породистого щенка с шикарной родословной пришлось отдать всю заплату и большую часть премии.
Оставшейся купюрой он расплатился за такси.
Не веря своему счастью, хозяин то и дело заглядывал под дубленку, где сосредоточенно сопел маленький Зигурд, глядя на него блестящими глазками-пуговками.
Щенок как-то сразу успокоился, без страха свернулся калачиком у него за пазухой и с интересом изучал новые запахи своего человека. Запахи одеколона «Русский лес», шерстяного свитера, намокшей от снега шапки, кофе со сгущенным молоком и печенья со сливочным маслом… Им суждено было стать для Зигурда самыми родными и желанными. Запахами, связанными с абсолютным счастьем встречи со своим человеком и с нескончаемым горем от расставания с ним.
Жена, как и следовало ожидать, закатила грандиозный скандал, когда хозяин пришел домой вместе со щенком за пазухой. А, узнав, что он спустил на вонючую псину всю зарплату вместе с премией, зашлась в истерике. Начала гнать его из дома. Потом, правда, вспомнила, что квартира принадлежит мужу и досталась ему от тетки. Она и дочка в ней всего лишь прописаны.
Хозяин надеялся, что рано или поздно жена примириться с наличием Зигурда в их жизни и проникнется к нему. Разве можно остаться равнодушным к этим умным карим глазам, черному кожаному носу и торчащим домиками ушкам?
Хозяин старался всячески минимизировать неизбежные мелкие собачьи неприятности. Вставал в пять утра и подолгу гулял с подрастающим Зигурдом по пустой аллее. Тренировал с ним команды, бросал палочку, мячик, резиновую игрушку.
Через день пылесосил квартиру, чтобы жена не ворчала из-за забившейся в каждый угол шерсти. Старательно закрывал дверь в детскую, чтобы пёс не потревожил маленькую Юльку.
Как вскоре выяснилось, на этот счёт беспокоиться не стоило.
Зигурд сразу оценил расстановку сил в семье и взял Юльку под свою надежную защиту. Он терпеливо выжидал у двери по утрам, когда она проснется. Затем провожал ее в ванную чистить зубы. Лежал под столом, когда Юлька ела кашу, позволяя ей ставить себе на спину не достающие до пола маленькие ножки.
Однажды гуляющая с Юлькой бабушка заболталась с соседкой и не заметила как незнакомый мальчишка захотел отобрать юлькин четырехколесный велосипед. Юлька заплакала.
Зигурд с хозяином в этот момент возвращались с ежедневной пробежки. Пёс услышал, как плачет маленькая хозяйка, сорвался с поводка и кинулся в сторону детской площадки. Ловко перемахнув через живую изгородь, он удачно приземлился как раз между Юлькой и ее обидчиком. Поднял голову, показал все свои белоснежные зубы, включая клыки и резцы. Затем утробно зарычал и издал пару отрывистых «Гав». Мальчишка от страха скривил рот, начал звать маму, бросил велосипед и побежал прочь с площадки.
Жена хозяина Зигурда так и не полюбила. Она страшно ревновала к нему мужа, хотя и не признавалась в этом даже самой себе. Раз в три дня устраивала скандалы с битьем посуды и требовала сделать выбор – я или эта псина.
Тогда хозяин брал заранее собранный тревожный чемоданчик, где лежала бритва, пара запасных рубашек и справочник инженера и шел проситься на ночлег к сердобольным родственникам. Больше трех дней он, правда, ни у кого не оставался. Мало кто захочет пускать на длительный постой крупного серьезного пса. Зигурд вырос, набрав всю свою породистую стать. Из дома хозяин уходил исключительно со своей собакой. Возвращались они тоже вместе. Несколько дней после возвращения жена хозяина была мила и терпима к мужу и псине.
Затем все возвращалось в прежнее, не утешительное русло.
После очередного выяснения отношений хозяин не спал всю ночь, выкурил на балконе две пачки сигарет, а на утро сообщил о своем решении жене. Далось оно ему нелегко и каждое произнесенное слово отдавалось тупой болью в собственном сердце.
-Я решил найти для Зигурда другой дом. Отдам его другому хозяину.
Жена поджала губы и победно вскинула голову. Зигурд вопросительно посмотрел на хозяина. Смысла сказанных слов он не понял, но почувствовал, что его человеку сейчас очень плохо.
В этот момент в дверях неожиданно возникла Юлька. В ту пору они с Зигурдом были примерно одного роста. Ну, может, Юлька – на полголовы выше.
-Нет! – завопила девочка, - нельзя никому отдавать Зигурда! Он наш.
И в подтверждение этих слов тут же обхватила мохнатую собачью голову маленькими ручонками.
Зигурд подобных фамильярностей никому не позволял, но для Юльки делал исключение. Ребенок же…
Не отпуская пса из объятий, ребенок зашелся в безутешном громком плаче.
Жена всплеснула руками, сказала что-то про детские травмы и , в очередной раз обвинив во всём эту псину, закрылась в спальне вместе с телефоном на длинном проводе.
Она долго разговаривала с родителями. Хозяин тем временем снова мрачно курил на балконе, не осмеливаясь посмотреть в сторону Зигурда. Так погано он себя никогда раньше не чувствовал. Предателем и слабаком. Юлька сидела на полу, уже не плакала, а только тихонько всхлипывала. Зигурд положил тяжелую голову ей на коленки и изредка поднимал глаза на хозяина, надеясь встретиться с ним взглядом и понять, что же такое происходит.
К вечеру приехали родители жены. Лица их были серьезны и сосредоточены.
Тесть придвинул к кухонному столу табуретку, подпёр подбородок рукой и изрёк:
-Значит, так. Семью ломать из-за собаки не стоит. Мы заберем Зигурда к себе на дачу. Как раз собираемся туда окончательно переехать. А вы сможете к нам приезжать и возиться с ним, когда захотите.
Зигурд все понял. Понял, что им с хозяином нужно на какое-то время расстаться. Пока всё не утрясется.
Он покорно дал надеть на себя ошейник и намордник, залез на заднее сидение машины и поехал в свою новую жизнь.
Теперь она состояла исключительно из ожиданий и надежды, что завтрашний день будет не похож на предыдущий. Сегодня хозяин приедет к нему. Или за ним. И всё будет как раньше. Они вместе, вдвоём. Смотрят в одну сторону и дышат на одной частоте.
Когда приезжали Юлька с мамой, он со всех лап несся к воротам, встречал, радостно виляя хвостом, лизал руки, и всегда искал взглядом ЕГО. В очередной раз поняв, что ОН не приехал, опускал голову и понуро удалялся в свою конуру. Юлька готова была выть от отчаяния, глядя на несчастного пса, но ничем не могла ему помочь, кроме сочувствия. Ей было тогда всего восемь лет, и она была бессильна что-либо изменить.
Каждый раз, возвращаясь с дачи, она рассказывала отцу про Зигурда и умоляла его навестить.
Хозяин был непреклонен. Он не мог найти в себе силы поехать и попросить прощения. За то, что слабак. Не сумел защитить, сохранить. Позволил увезти. Он предатель. Такого себя он ненавидел.
Став немного постарше, Юлька решилась на авантюру. В один из вечеров на даче, когда все, как обычно, собрались за столом ужинать, она тихонько улизнула из дома. Походила немного по участку,пока к ней ни присоединился Зигурд. Они стали бродить по участку вместе. Приблизившись к калитке, пёс вопросительно взглянул на девочку. Может, все же погуляем? Это был не первый подобный диалог между ними. Юлька видела, как ему хочется побродить хоть немного. Ведь с тех пор, как пса вывезли загород, никому даже в голову не приходило его выводить - зачем, если есть участок. И Юлька рискнула. У нее не было никакой амуниции для прогулки с собакой, но выдерживать эту мольбу в глазах она больше не могла. И сдалась. Пёс бесшумно проскользнул в открытую калитку, уткнул нос в землю и уверенно пошел. Юлька поспевала за ним, замирая от страха. Она боялась не темноты, не встречи с плохими людьми. Зигурд был так выдрессирован, что порвал бы любого, кому взбрело бы в голову напасть. Страшно было, что пёс может не послушаться и не вернуться домой. Опасения Юльки, к счастью, не оправдались. Когда они дошли до конца улицы, она просто обогнала Зигурда и встала у него на пути. Пёс развернулся и пошел обратно, все так же не отрывая носа от земли.
Надеялся уловить хоть капельку запаха родного ему человека. До дома добрались без приключений. Их отсутствия никто даже не заметил. С тех пор, при любой возможности, Юлька с Зигурдом гуляли.
Со временем поездки на дачу становились все реже. У жены хозяина появилась новая работа, связанная с разъездами и командировками. В свои выходные куда-то ехать по доброй воле она теперь совсем не хотела. Общение с родителями свелось к телефонным разговорам.
Зигурду было десять лет, когда дед сообщил дочери и Юльке о его смерти... Хозяина он так и не дождался...