Елизавета Павловна Салтыкова происходила из рода Строгановых. Ее отец, Павел Александрович Строганов, был генерал-лейтенантом и сподвижником императора Александра I; мать, Софья Владимировна Салтыкова (урожденная Голицына), состояла придворной дамой при супруге Александра Елизавете Алексеевне. Иван Дмитриевич Салтыков, за которого Елизавета Павловна вышла замуж в 1825 году, умер спустя семь лет после свадьбы. Его смерть произвела тягостное впечатление на молодую и полную жизни княгиню... Она уехала в Италию для восстановления сил, как было принято в те времена, и там познакомилась с Карлом Брюлловым. До нас дошли два портрета светлейшей княгини, принадлежащие кисти художника. Один из них – перед вами.
Когда я впервые увидела эту картину, я была ещё ребёнком. Помню, я тогда недавно прочитала роман "Джейн Эйр" Шарлотты Бронте и подумала, что передо мной... маленькая Джейн. Позднее мне казалось, что я узнаю в облике княгини и других героинь Шарлотты – Люси Сноу из "Городка", Каролину Хелстоун из "Шерли"...
На это сравнение меня неизменно наводили строгая прическа княгини, бледный цвет её лица и платье с подчеркнутой корсетом узкой талией. Кроме того, даты написания картины – 1841 год – и первого английского издания той же "Джейн Эйр" – год 1847 – практически совпадают, ещё раз доказывая нам, какой всеобъемлющей может быть мода...
Но развеем мои детские иллюзии. Перед нами не Джейн Эйр, а светлейшая княгиня Елизавета Павловна Салтыкова.
Мы видим перед собой даму весьма экстравагантную, судя по наряду и тем предметам, что окружают её.
Богатое платье из блестящего атласа со сложной драпировкой окутывает её фигуру, словно облаком. Сиреневый лиф, расшитый кружевом, переходит в свободную небесно-голубую юбку, из-под которой выглядывает ещё одна, цвета слоновой кости... Весь наряд выдержан в светлых, холодных тонах, и лишь шелковая накидка выделяется из общей гаммы. Ярко-красная ткань, обшитая чёрным кружевом, кажется, еще больше убеждает нас в экстравагантности Елизаветы Петровны.
Лицо же княгини, которое неминуемо должно было потеряться на фоне этого дорогого наряда, словно парит над ним...
Карлу Брюллову удалось, казалось бы, невозможное. Он не потерял своей героини в калейдоскопе красок, наполняющих комнату. Ни оранжерейные цветы, которые мы видим слева от княгини, ни леопардовая шкура, в которой утопают её туфельки, ни экзотическое опахало из павлиньих перьев не могут умалить красоты строгого бледного лица княгини.
Большие, немного грустные глаза её смотрят на нас сквозь столетия внимательно и с пониманием, а полные губы, кажется, готовы улыбнуться.
Ни кольца, ни дорогие браслеты, ни в высшей степени нарядное платье княгини не воздействуют на нас так, как ее исполненное внутреннего благородства лицо.
Более того, оно словно умаляет блеск всех этих вещей, давно сгинувших в потоке времени.
Лицо княгини же и его мягкая красота волнуют нас до сих пор...
Именно такие лица удавались Карлу Брюллову лучше других. И именно такие портреты были его визитной карточкой...
Подчеркнуто торжественные, они могли бы считаться парадными, если бы не были столь лиричными, проникновенными.
Смотря на них, ты словно заглядываешь в душу изображённого человека...
Взгляд княгини Елизаветы Павловны и вся её поза – открытая, доверительная – приглашают нас к задушевной беседе.
Даже спустя два столетия...
Поставьте 👍, если статья показалась Вам интересной.
Если же Вам понравились заметки, добро пожаловать на мой канал:)
Читайте также:
Карл Брюллов. Радости простой жизни
Карл Брюллов. Классический романтизм