Текст: Светлана Варина
Талантливый актер театра и кино, режиссер, интересный поэт, народный артист России – это все Александр Панкратов-Чёрный. В интервью журналу «Философия отдыха» он рассказал о своих друзьях и коллегах, о любимых местах на земле и о новых ролях.
Александр Васильевич, вы давно в профессии. Каким в юности вам представлялся мир театра и кино? Ожидания оправдались, когда вы сами стали частью этого мира?
Все, о чем мечтал, конечно, не исполнилось, но я своей судьбой доволен. В молодости я думал только о кино, в 14 лет поступил в театральное училище, около трех лет отработал в театре, потом поступил на кинорежиссуру во ВГИК, а гораздо позже Нина Усатова, моя землячка, гениальная актриса, вернула меня опять в театр, и я с удовольствием выхожу на сцену, совмещаю кино и театр.
Знаю, что в детстве вы вообще хотели стать клоуном. Эта мечта нашла какой-то выход во взрослой жизни?
У меня много друзей в этой сфере. Я очень дружил с Юрием Владимировичем Никулиным, лично знал Олега Попова, знаком с братьями Запашными. Потом получилось так, что в 1984 году на «Ленфильме» снимали детский фильм «И вот пришел Бумбо…», где я играл комедийную роль – татарина Ахметку, укротителя слонов. На съемках я подружился с Анатолием Александровичем Корниловым и до сих пор близко общаюсь со всей семьей замечательных цирковых артистов Корниловых. Так что цирк я очень люблю.
Почему мне хотелось быть клоуном? Меня считают комедийным артистом, хотя я актер не одного направления, но я и сам люблю комедию, мне нравится, когда люди улыбаются и смеются. В своей жизни я видел много горя и страдающих людей и сейчас это вижу, поэтому мне хочется радовать, чтобы люди почаще улыбались и отстранялись от своих бед. Такое отстранение дает человеку надежду, что все в жизни сложится, будет хорошо.
Всего в 22 года вы поступили на режиссерский факультет ВГИКа, к Е. Л. Дзигану. Чем вы «взяли» приемную комиссию? Ведь обычно на этот факультет принимают людей постарше, с жизненным опытом.
Нет, со мной во ВГИКе училось много моих сверстников, были ребята постарше, были и младше, так что компания у нас очень разнообразная. Например, мой друг, талантливый режиссер Карен Шахназаров был даже моложе меня. А приемную комиссию взял, мне кажется, искренностью и фантазией.
Вы и актер, и режиссер. И все-таки в течение жизни по какую сторону кинокамеры вам было комфортнее находиться?
Не там и не там. Если серьезно заниматься профессией, то не надо искать и ждать комфорта, потому что обе профессии требуют самоотдачи. Мне всегда было интересно работать.
К сожалению, мне не повезло в режиссуре. В советское время из-за цензуры мне запрещали брать интересные сценарии, кромсали мои фильмы. Потом пришла демократия в лице Бориса Николаевича Ельцина, я думал, что теперь-то буду снимать, что хочу. Снял «Систему Нипель», но, хотя цензуры не было, фильм восемь лет пролежал на полке. Дело в том, что в этой комедии я в 1990 году предсказал будущее России, рассказал, чем в 1993–1994 году закончатся перемены в стране. Получился трагифарс, мой любимый режиссерский жанр. Когда и этот фильм положили на полку, я плюнул на всё и ушел из режиссуры. Понял, что если раньше цензура давила нас за идеологические отклонения, то теперь решать всё стали деньги: у кого деньги есть, тот и снимает, но то, что снимают за деньги, мне не всегда нравится.
Музыкальная комедия «Мы из джаза» буквально взорвала прокат в 1983 году. Легкий, искрящийся, фильм рассказывал о настоящей дружбе и непростой дороге к своей мечте. Съемки проходили так же легко и весело, или были и сложности?
У меня остались прекрасные воспоминания о съемках, хотя было очень трудно: мне предстояло играть музыканта, а у меня не было слуха, я не пел и я не играл ни на каких музыкальных инструментах. Спасибо режиссеру Карену Шахназарову, который в меня поверил, а я старался его не подвести, работал с полной отдачей, и все получилось.
И конечно, мне очень везло и до сих пор везет в жизни, потому что работа в театре и кино дарит знакомства с замечательными людьми. На съемках «Мы из джаза» я впервые встретился с Петром Ивановичем Щербаковым и с Евгением Александровичем Евстигнеевым и очень благодарен судьбе за эти встречи.
С Евгением Александровичем вы снимались вместе и в «Зимнем вечере в Гаграх»…
Да, а в 1990 году мы работали вместе на съемках фильма «Десять лет без права переписки». Мы с Евгением Александровичем оба выпускники Горьковского театрального училища, у нас было много общих педагогов. И потому он мне всегда говорил: «Санька, не забывай, мы с тобой из одного гнезда!» С Евгением Александровичем мне всегда работалось очень легко, мы были как два сапога пара.
До съемок в «Зимнем вечера в Гаграх» вы занимались танцами, или чечетка была специально поставленным для картины номером?
В театральном училище, конечно, танец нам преподавали, но чечетку я не танцевал никогда. Номер ставили для фильма и три месяца со мной мучились. К счастью, в итоге все получилось.
В вашей фильмографии много ролей второго плана, но большинство из них характерные, запоминающиеся. В чем ваш секрет?
Я стараюсь понять характер каждого своего персонажа, в любой роли ищу что-то привлекательное. А вообще я от работы редко отказываюсь, без работы схожу с ума, в этом плане я трудоголик. Помню, когда занимался режиссурой, приходилось по три, по пять лет сидеть без работы, мне всё запрещали и не давали снимать, это было крайне тяжело.
Над чем работаете сейчас?
В сентябре начинаются съемки продолжения сериала «По законам военного времени», запланировано восемь серий. Еще меня недавно утвердили на роль в 20-серийном сериале под рабочим названием «ИП Пирогова», мне понравился мой персонаж, интересный характер.
Признайтесь, где вы черпаете силы и азарт для такого активного ритма жизни?
Сложно сказать… Родился, наверное, сильным, я с шести лет работал, трудодни зарабатывал. Что делал? Ну что в деревне на Алтае делать – летом копны возил! Объезжаешь на лошади вокруг копны, ее привязывают к хомуту и ты едешь к стогу, подвозишь копны. За это нам, ребятам, платили трудодни, зарплат-то не было в советское время в колхозах. Так что к труду я с детства приучен.
Когда мы договаривались об интервью, вы сказали, что улетаете на родину, на Алтай. Это ваше любимое место на земле?
Конечно, родные места манят. Я стараюсь почаще бывать на Алтае. Это волшебные места, я их очень люблю, «пуп Земли», как говорил Николай Рерих. А еще я член попечительского совета Фонда Шукшина, и председатель попечительского совета Межрегионального фонда им. Михаила Евдокимова. Каждый год 25 июля на родине Василия Макаровича, в селе Сростки, мы проводим Шукшинские чтения, а в начале августа в деревне Верх-Обское – фестиваль памяти Михаила Евдокимова «Земляки».
За свою жизнь встречали ли вы места, которые могли бы соперничать с Алтайским краем?
Мест красивых на Земле очень много. Я объехал почти весь мир: мне очень нравится Рим, Барселона, понравился, как ни странно, Чикаго, а вот Нью-Йорк не приглянулся. Чикаго при советской власти поливали грязью, называли городом бандитов, а на самом деле город удивительный по своей архитектуре и культуре. Да, в нем есть гетто и страшные места, но они есть во многих городах. Еще мне очень понравилось на Кипре, Мальте, Маврикии, на Мадагаскаре, это прекрасная страна…
Для меня стало открытием, что вы с детства пишете стихи.
Я член Союза писателей России, член Ассоциации писателей Европы. В Петербурге вышла моя книга «Хочу сказать» – огромный том, который составила Марина Арсеньевна Тарковская. За этот сборник я был удостоен премии «Петрополь» и премии имени Ксении Блаженной. Совсем скоро, возможно, в октябре этого года, выйдет моя новая книга стихотворений, уже третья в России.
Кто ваш первый слушатель? Чье мнение важно для вас?
В первую очередь показываю новые строчки жене Юлии Владимировне. Она киноредактор, закончила киноведческий факультет, и на ней я проверяю, получилось стихотворение или нет. Иногда она критикует, но чаще поддерживает, она меня всю жизнь поддерживает…