Вчера остро встала передо мной проблема удаления чешуи с речной рыбы. Не являясь большим специалистом в этой области, я предпринял действия по защите жилой площади от продуктов рыбного распада путем застилания стола старыми газетами. Не скрою, в вопросе газет капитализм сильно опередил плановый «совок». Если году в 80-ом прошлого века мне пришлось бы за деньги покупать газеты для этой надобности или, хуже того, совершать преступление, воруя их из соседских почтовых ящиков, то ныне, передовая капиталистическая экономика обеспечила меня халявной печатной рекламной продукцией, оберегая мой кошелёк и совесть.
Разворачивая старые газеты и накрывая ими стол, я заприметил статейку про удивительный случай произошедший в одном из поселков нашего провинциального края. Эта удивительная история взволновала мою сентиментальную натуру, и побудила меня поделиться с вами, чтоб и вы пролили горькую слезу сочувствия над судьбой неприкаянных душ попавших в водоворот судьбы.
Расскажу своими словами, так как после чистки рыбы оригинал был безвозвратно утрачен. В одном поселке, в стареньком бревенчатом доме типа «изба», построенном в 1939 году Пантелеймоном Прокопычем Пеньковым, проживали его потомки. Василий, 43 лет отроду, 38-ми летняя Тамара, его верная жена и их дочь Любаша.
Василий был на селе знатный механизатор. 2 дня в неделю он работал на тракторе в организации ООО «ФМРЕН». Василий мог бы и 3 дня работать, но работы было только на 2, и потому, остальные 5 дней приходилось пить мутный самогон, купленный у известной в округе бутлегерши Петровны. Пить и размышлять о нелёгкой судьбе русского народа. Тамара не работала. Тамара была домохозяйкой и верной соратницей мужа. А потому всегда поддерживала его в поисках правды жизни путем поглощения чудодейственного напитка. Подобно Дону Хуану, принимавшему мескалин, и через него погружающегося в мир духов, Василий и Тамара принимали самогон и оказывались в другом, сказочном мире.
Сказочном.... хе-хе-хе...
Они, конечно, не отказались бы и от мескалина, но, к сожалению, кактусы около их деревни не росли, а на другие волшебные растительные препараты семья не имела денег.
Вот так безоблачно проходили дни. Зима сменялась летом. А осень закончилась банкротством ООО «ФМРЕН», продажей трактора и увольнением Василием. В семье назревал самогонный кризис.
Но не для всех осень пора разочарований. В ноябре прозвенел звонок для Фёдора Пермякова. Капитан ФСИН сообщил Феде, что срок его истек, поблагодарил за примерное поведение и распахнул ворота на Волю. Через 3 дня Федя был уже в родном селе и радостно обнимал друзей детства Василия и Тамару. Сколько мы не виделись? Эх, братишка... А помнишь... Не виделись они 11 лет. Именно столько Федору впаял злой судья за кражу телевизора, убийство гражданина Фокина, изнасилование гражданки Мелюковой и сожжение всех троих в школьной столовой при попытке скрыть следы преступления.
К слову сказать, гражданка Мелюкова выжила, хоть и обгорела изрядно. А вот гражданин Фокин и телевизор были утрачены безвозвратно.
И начался праздник. Стол ломился от угощений. Тут тебе и буханка черного хлеба, и миска с бочковыми огурцами в подернутом плесенью рассоле и сушёная рыба маконец с легким ароматом тухлячка... Федя по такому случаю прикупил 6 пузырьков целебной бояры в местном ларьке. В разгар пира из школы вернулась Любаша. Она бросила пакет с тетрадями у печки, взяла из миски огурец и с чмоканьем откусила. Федя выпучил глаза и поинтересовался, кто эта прекрасная бикса? А когда узнал, что это дочка друзей, Любаша, 14-ти лет, почти уж 15, то очень удивился. Он ведь помнил её ещё маленьким, чумазым ребёнком, бегавшим по грязной луже за поросёй. Как так вышло, что всего за 11 лет трёхлетний ребёнок превратился в четырнадцатилетнюю девушку Федя понять не мог. Ну было бы ей 8 лет, ну, ладно, 10, это понятно. Но 14 ????? Поражённый произошедшим чудом и красотой Любаши он тут же сгонял до ларька и принёс бутылку шипучего вина с непонятными иероглифами на этикетке и батончик «Сникерс». Для Любаши.
Как известно, не только рок-н-ролл, но и марсы-сникерсы, и прочие баунти до добра не доводят. Возникла между Федей и Любашей большая любовь. Возникла вечером этого же дня, где-то в районе 21.00. Через пару дней о Ромео и Джульете узнали и Джульетины родители. Они приняли для просветления дозу бояры и одобрили выбор дочери. А что? Федя был жених видный. Человек образованный, как ни как а 2 ходки это не хухры-мухры. Да и богатством не обделен. Федя жил с ренты, которую предоставляли ему престарелые родители со своих пенсий. Так что о куске хлеба Федя не думал. Молодец Любаша, знатного жениха окрутила. Вот так и стали они жить вчетвером, с песнями да танцами, с любовью да весельем. Короче, праздник, который всегда с нами.
Наступил апрель. На деревьях начали набухать почки, а на Любаше живот. Василий, в очередной филосовской беседе о превосходстве бояры над самогоном, обратил внимание Феди на то, что большую любовь надобно узаконить. Иначе, в обществе пойдут кривотолки. Не то чтобы Василий придавал этой болтовне большое значение, но, как писал товарищ Ленин: «жить в обществе и быть независимым от общества невозможно».
Федя согласился с аргументами друга и на следующее утро, прибухнув, вся семья завалилась в кабинет председателя сельсовета. Председатель от предложенной бояры не отказался, закусил куском хлеба, поздравил молодых и раскрыл журнал, для регистрации брака. А вот зарегистрировать не успел. Участковый, Антон Иваныч, сидевший все это время в кабинете, перехватил председательскую руку с шариковой ручкой. Иваныч вытер лысину грязным носовым платком и объяснил присутствующим, что хоть семья и ячейка общества, но, по последним данным, рожать детей ни-кто не просит. Особенно, если это происходит в несовершеннолетнем возрасте. А посему, он должен доложить об этом случае прокурору и с регистрацией придется погодить до указаний сверху.
Погодить пришлось конкретно. Вечером приехал наряд полиции и повязал Федю. Через 2 дня, когда бояра закончилась, семья бросилась искать Федю. Приложили усилия, дошли до прокурора. Возопили — как так? Где наш кормилец и поилец? Мы печалимся, девка плачет! Прокурор их внимательно выслушал, посочувствовал их беде и посоветовал найти на ближайшие 15 лет другого кормильца. Больше он им ни чем помочь не может. Ни в его это власти.
Новый день принес новые беды. Кушать в доме было нечего, а главное, нечего было пить. Василий отправился за 7 километров на станцию к свояку. Вернулся только вечером, весёлый, с полуполной (мы же оптимисты) пластиковой бутылкой. Запах был странный. Василий объяснил Тамаре, что пужаться резона нету, запах как у какой-то амаретты и вообще, свояк говна не предложит. Любаше решили не наливать. Во-первых, самим было мало, во-вторых, беременным много пить вредно. Выпили и заснули богатырским сном. Спали так крепко, что Любаша не смогла разбудить их на следующее утро. И на следующее тоже не смогла. А на следующее обнаружила, что родители попортились: кожа их приобрела неестественный цвет, и запах от папаньки с маманькой шёл кокой-то тухлый. Прикопали супругов рядом со старым скотомогильником, потому как без денег хоронить на кладбище ни как нельзя. Помянули. Председатель произнес речь о вреде алкоголя. Все бы ничего, да остро стоял вопрос о несовершеннолетней Любаше. Оставлять её одну без присмотра было ни как нельзя. Пришлось тратить деньги и звонить в Город.
Для урегулирования этого вопроса из Города прикатила Важная тётя на серебристой большой машине. Было проведено совещание, где присутствовали участковый и председатель, в ходе которого тётя выяснила, что тут, недалече, в умирающей деревне, живет троюродная бабка Любаши. Как её звать ни кто уже не помнил, откликалась она на погоняло «Горбатая». Постановили свезти Любашу к Горбатой. Важная тётя осмотрела девочку с ног до головы и решила, что в багажнике ехать ей будет очень удобно. Багажник большой, просторный. Участковому она разрешила сесть в салон, в багажник двое не помещались, но только после того, как он вымыл сапоги в луже.
Жильё Горбатой напоминало землянку столыпинских переселенцев. Ворох тряпья на земляном полу вместо кровати, буржуйка с треснутой крышкой и полинявший портрет Троцкого над кривым столом. Горбатая внимательно выслушала Важную тётю, засмеялась беззубым ртом и попыталась грязным пальцем попасть тёте в глаз. Стало ясно — на диалог старуха не настроена и консенсус вряд ли будет достигнут. Оставалось только добавить нашему государству еще одну обузу на многострадальную бюджетную шею и сдать Любашу в районный приют.
Приют поразил девочку поистине городским великолепием. Только что закончился евроремот и приятный запах масленой краски весело щекотал в носу. Тёмнозелёные стены наводили мысли о сказочном лесе с бабой Ягой, Кощеем Бессмертным и Соловьём-разбойником. Любашу помыли, покормили и переодели в почти новый байковый халат на ткани которого еще можно было разобрать элементы цветочного узора. Железная кровать застеленная серым влажным бельём была около окна. Любаша выглянула. Там, за грязным стеклом и решёткой, раскинулся засранный мусором пустырь, мёртвые корпуса мебельной фабрики и дорога. Начиналась новая счастливая жизнь.
Ночью, примерно в 00.23, как следует из материалов уголовного дела, директор приюта срочно вызвал Любашу к себе в кабинет по срочному делу. По какому, свидетель, Потапова Клавдия Алексеевна, работавшая в приюте няней, пояснить не могла. А со слов директора было записано, что они с Любашей обсуждали выпуск стенгазеты. Примерно до 00.37. После чего, ввиду позднего времени, Любаша была отправлена спать.
Из материалов уголовного дела так же известно, что по пути она встретила трех воспитанников приюта и проследовала с ними в подвал. Воспитанники пояснили, что проводили экскурсию и показывали штабик в котором слущали музыку. Во сколько штабик был покинут точно не установлено, «было ещё темно, хер знает».
В 6.30 был «подъём», и Любаша пожаловалась воспитателю на плохое самочувствие и боль в животе. Воспитатель была опытным педагогом и раскусила ленивую девочку. После чего послала её выносить с кухни помои. Как ни странно, трудотерапия не пошла на пользу и в 9.14 скорая помощь доставила Любашу в городскую больницу, где последняя и скончалась в 12.49.
Следствие установило, что причиной смерти стало пищевое отравление. Виновный тоже был установлен. Им оказалась техничка, Курочкина Надежда Яковлевна, 1932 г.р., плохо помывшая посуду. Суд приговорил её к 5 годам колонии общего режима, но, учитывая возраст, применил отсрочку сроком на 3 года.
Вот так печально закончилась эта история, начало которой не предвещало ни каких бед.