За окном была ранняя осень. Свет луны освещал лишь часть комнаты. Он покрывал верхний правый угол у изголовья кровати, рядом стоящую тумбу, и чуть больше половины ложе, на котором пыталась уснуть Элизабет.
Сегодня ей не спалось, ведь это была последняя ночь с ним. Последняя, а потому такая значимая и тревожная для неё. И всё же, она пыталась не думать о том, что больше его не увидит. То и дело, она вытаскивала одну ногу из-под одеяла, и снова прятала её, играя ножкой с лунным светом. Лиз надеялась, что возможно эта игра поможет избавиться от душевной тревоги, но тщетно.
-Сама виновата! Ты всё знала изначально, винить тут точно некого -, то и дело звучало в голове девушки. -Хватит думать об этом! Лучше посмотри, как он прекрасен, как красиво его рельефное тело в освещении луны!
Рядом, тихо сопя и иногда бормоча что-то себе под нос, спал Роберт. Его красивая, мускулистая рука была согнута, а указательный палец рефлекторно касался кончика носа, будто почесывая его. Он был бесподобен даже спящий. Красота, сила и спокойствие сливались воедино, а свет от луны, окутавший его глаза и согнутую в локте руку, добавлял особой атмосферности картине. Лиз хотелось прижаться к его могучей, тёплой и до боли родной груди, и остаться у неё как минимум до утра.
За тот короткий промежуток времени, что они были вместе, она изучила всё его тело. Она любила каждый его миллиметр, и каждая клеточка её тела желала быть рядом с ним. Чувствовать его, вдыхать его запах, слушать его дыхание и биение сердца… Порой казалось, что она способна слышать даже то, как течёт кровь в его жилах.
Но, к сожалению, время летит быстрей, чем ей хотелось, и его оставалось слишком мало, чтобы надышаться любимым вдоволь. Целый день мог пролететь, словно одна минута.
С первой встречи Элизабет и Роберта прошло пару месяцев. Это было самое прекрасное время в её жизни. Она наконец встретила того человека, с которым была по-настоящему счастлива. Ей хотелось петь, что она и делала, чем Роба часто смущала. Ещё бы! Внезапное пение на оживлённой улице вводило в ступор не только Роберта, но и всех прохожих.
-С ума сошла что ли?!- раздавалось от зазевавшихся дамочек, тащивших пакеты с покупками из супермаркета.
Остальные вздрагивали, смеялись, или поддерживали, поднимая большой палец руки вверх. А как-то раз, Лиз вошла во вкус, и к исполнению никому не известной песенки добавила, так же никому не известный, танец. Он напоминал танец сказочной нимфы. Она кружилась, и её небесно-голубое лёгкое платье развивалось по ветру. Длинные светлые волосы летали, будто живые, и сговорились с ветром. Они падали на её лицо, растянувшееся в улыбке, что ничуть её не смущало, и не доставляло дискомфорта. Она смеялась, пела и танцевала, не обращая ни на кого внимания. А Роберт смотрел на неё влюблённым взглядом, и смущенно улыбался, скрестив руки на груди. Прохожие смотрели на неё с изумлением, а некоторые начали снимать её кураж на камеру телефона. Её забавные песенки были обо всём, что только она видела вокруг, и об эмоциях, которые испытывала в данный момент.
Подобные песенки она начала распевать ещё в раннем детстве. Однажды, когда Элизабет было лет пять-шесть, отец повёз её на ферму к родственникам. Дорога была дальняя, и ей стало скучно уже спустя полчаса-час езды. Чтобы как-то себя развлечь, она начала петь обо всём, что видела за окном автобуса. Сначала пение было похоже на тихое бормотание. Оно постепенно усиливалось, и через какое-то время её песни слушали все пассажиры. От матери она получила бы по загривку за такое, но её не было рядом. Был отец, который ей беспредельно был горд, и пересказывал эту историю всем знакомым множество раз. Наверное, это была его любимая, а её первая песенка- о том, как бегают коровки, козочки и лошадки, как они сильно голодны и хотят кушать.
Роберт тоже полюбил нелепые песенки Лиз. Самой любимой и запомнившейся была песенка о фонтане и его воде. О том, что каменный фонтан был строг и красив, крепко стоял на своём месте. А вода, в отличии от фонтана, была задорна и беспечна, в бесконечном стремлении ускользнуть от него. И всё-таки гармоничней пары просто не найти, чем камень и вода.
Он любил в Элизабет это, и каждый раз удивлялся тому, как она замечала все эти мелкие детали, которые он сам не мог видеть. И как сказочно она могла описать вполне банальные вещи. А её попытки погрузить его в свои прекрасные миры его искренне умиляли. Но он всегда оставался серьёзным, даже если улыбался или смеялся.
-Милая, ты прекрасна! -, спокойным тоном говорил он. – Ты так красива, так женственна, и при этом ты забавна и как-то по-детски наивна! Я люблю тебя за это, и никогда никому не отдам!
Но, всё же он не мог сдержать данное обещание, и им суждено было расстаться. Ему предложили контракт, который обещал ему принести хорошую прибыль и рост по карьерной лестнице. Но по условиям этого контракта он должен был отправится на длительное время за границу. Было бы глупо упускать такую возможность, и он согласился. А Элизабет слишком его любила, она не могла его не поддержать в таком важном деле. Каждый раз ей хотелось его уговорить остаться. Но тогда она бы почувствовала себя эгоисткой. Тем более она прекрасно понимала, что, если он останется, она себе этого не простит. Да и он однажды может ненароком сказать, что она не дала ему развиваться и расти дальше, что он оставил карьеру ради неё. Лиз не могла допустить этого, и решила оставшиеся дни до его отъезда надышаться им, и прочувствовать всё то счастье, что испытывала только с ним, не упуская не секунды. Она ощущала себя львицей, которую на время выпустили из неволи на родную дикую природу, и неистово пыталась насладиться вкусом и запахом свободы, будто наполняя легкие запасами этого прекрасного чувства.
Что чувствовал Роберт, она не знала. Он стал молчалив в последнее время. Порой смеялся, говорил ей, как она прекрасна и снова замолкал, не отводя от неё глаз. Молчал, смотрел и улыбался.
Порой ей так хотелось, чтобы он сказал ей что-то вроде- «Я не смогу без тебя, родная, без твоих глаз и твоих рук!», или- «Я так сильно люблю тебя, всю тебя полностью, без остатка!». Но он молчал. И только в его взгляде можно было заметить небольшую тоску, восхищение и сильное желание ей овладеть.
Ей удалось провалиться в сон только к рассвету, и поспать оставалось всего пару часов.
-Пусть это будет последняя ночь, но она будет самой лучшей, и я оставлю её в своей памяти. – и с этими мыслями Элизабет уснула.
Наутро она проснулась от звуков из душевой. Это был Роберт, он уже принимал душ перед дальней дорогой. Рядом с кроватью стоял собранный чемодан с его вещами. Вид чемодана омрачил настроение Элизабет. Смотря на чемодан с обидой, она встала, укуталась в одеяло и подошла к окну. На подоконнике стоял горячий кофе и записка: - «Для тебя, любимая, самый лучший кофе. Я знаю, что ты встанешь раньше, чем я успею выйти из душа». Записка ничуть её не умиляла, а только лишь растрогала и разворошила её чувства, уже омрачённые видом собранного чемодана.
-«Лучший кофе, и последний». – подумала она, и поднесла чашку к губам. - Он скоро выйдет, наденет рубашку с брюками, и… Не думай об этом, не надо».
Элизабет смотрела в окно в тот момент, когда Роберт вышел из ванной комнаты. На нём было только полотенце, завязанное чуть ниже талии. Мокрые короткие волосы стремились вверх, напоминая иголочки. Его торс был покрыт каплями воды, и это выглядело очень сексуально на его загорелом мускулистом теле. Он смотрел на Лиз, как и прежде, не отводя с неё глаз. Подойдя к ней, он просунул свои руки под одеяло, которым до сих пор она накрывалась, и обнял её за талию так нежно и аккуратно, будто она могла разбиться при малейшем нажатии на её тело. Она хотела хоть что-нибудь сказать ему, но комок, застрявший в её горле, ей этого не давал. Роб, почувствовав это, поцеловал её в макушку и вручил ей в руки чашку кофе, стоявшую на подоконнике.
-Остынет. – произнёс он таким же остывшим тоном, и обнял её сзади, положив руки на её плечи.
Теперь они вместе смотрели в окно, за которым что-то явно происходило, но что именно, ни один из них не понимал, и у обоих взгляд был стеклянный, как само окно. За окном же кто-то кричал, играли дети, мамашки везли свои коляски с малышами, и даже проходила девушка с лошадью. Лиз и Робу не было сейчас до них никакого дела. Хотя ещё какое-то время назад, они бы активно обсуждали всё происходящее.
-Надо собираться, а то опоздаю. – Всё же решил заговорить Роберт.
-Да, - покорно согласилась Лиз., - Не забудь пожалуйста документы, они лежат на тумбе, - сказала она, и с улыбкой молча удалилась в душевую.
Всё остальное время они провели тоже молча. И в этом молчании время замирало, по крайней мере им так казалось. Молча вышли из отеля, сели в такси. Ехали также в полной тишине.
Приехали в аэропорт они рано, до вылета Роберта оставалось чуть больше двух часов. Элизабет предложила посидеть в кофейне, и Роб, кивнув головой согласился, не проронив ни слова. К ним спешно подошла официантка, чтобы принять заказ. На ней была короткая юбка, белая выглаженная блузка, на которой виднелся бейдж с именем «Софи», тёмные волосы были гладко зачесаны в хвост, а на ногах сбитые, чёрные лакированные туфли с маленькими золотыми пряжками по середине. На лице её была улыбка, которая быстро пропала от вида молчаливой парочки.
Роберт был немногословен:
-Два Американо, пожалуйста. Без сахара.
Когда Софи принесла кофе и оставила их одних, пожелав приятного дня, Элизабет собралась с мыслями и наконец заговорила:
-Роберт, дорогой! – Роб поднял на неё свои бездонные глаза чайного цвета. - Ты помнишь нашу первую встречу? – с улыбкой продолжила она.
Роберт улыбнулся ей в ответ:
-Конечно, милая, помню! Ты была немного встревожена, и восхитительна в том длинном платье нежно-голубого цвета. По-моему, ты меня сразу узнала, но пыталась не подавать виду.
-Да, я тогда просто смущалась, боялась, что не понравлюсь тебе, - скромно и с улыбкой сказала Лиз.
-Тогда я был бы полным дураком! – засмеялся Роберт.
- Сегодня я тебя провожаю, и, возможно, мы больше не увидимся, - продолжала она. – Я так много хотела тебе сказать, но как наставал момент, не могла промолвить и слова. У нас осталось слишком мало времени, и отпустить тебя, ничего не сказав я просто не могу.
-Я тебя внимательно слушаю, дорогая.
-Я люблю тебя. И время, проведенное с тобой, самое лучшее в моей жизни! Я не могу отправиться с тобой и оставить семью и работу. Мы не условились, будем ли поддерживать общение на расстоянии. Предлагаю нам прервать общение. Невозможность чувствовать твоё тепло рядом для меня будет невыносимо, я знаю, что и для тебя тоже. Возможно, ты встретишь хорошую девушку, и полюбишь её, как меня, а может и больше. Давай оставим все прекрасные моменты нашего романа в памяти, и не будем их омрачать расстоянием?
Наступила неловкая пауза. Лиз поняла, что её слова ранили Роберта в самое сердце, и теперь ему комок в горле не давал что-то ответить. Ей стало не по себе, когда она заметила слёзы в его глазах. Она разворошила его душевную рану, и сказала то, о чём он пытался не думать и не говорить. Спустя какое-то время, он всё же промолвил:
-Ты права, Лиз. Так и поступим.
Вновь воцарилась тишина.
Вскоре была объявлена посадка на его рейс. Они встали, поблагодарили Софи за кофе, и направились к выходу на посадку в самолёт.
У выхода они остановились. Они посмотрели друг на друга прямо в глаза- такие родные, самые любимые, и наполненные слезами, и взялись за руки.
Когда посадка была объявлена ещё раз, Роберт наклонился к Элизабет, и прошептал ей на ушко:
-Я тоже люблю тебя, милая. В последний раз.
Спасибо за прочтение!
Ваша, Евгения К.
Иточник фото