Велизарию, талантливому полководцу Юстиниана, нередко приходилось прибегать к различным уловкам и ухищрениям, чтобы удержать в повиновении своих солдат. С такой-то армией Велизарий начал войну с Вандальским государством в Африке.
Но победа на этот раз далась ему быстро и легко. Объясняется это не столько храбростью византийских солдат и талантливостью Велизария, сколько плохим командованием у вандалов и смутами, которые в то время раздирали их государство. В 534 г. Африка стала провинцией Византии. Страна была разорена войной и грабежами византийских солдат, народ вандалов уничтожался безжалостно. «Сколько народа погибло в Африке, я не умею сказать,— пишет Прокопий, бывший свидетелем этой войны,— но думаю, что погибли мириады мириад.»
После захвата Африки, взоры Юстиниана обратились на Италию, где в то время господствовали готы. В 536 г. Велизарий снова снарядил войска и направил свой путь на Апеннинский полуостров. Война с готами длилась девятнадцать лет; она стоила Византийской империи огромных сил и средств. Победа склонялась то в ту, то в другую сторону. Рим пять раз переходил из рук в руки. Готы решились даже предложить Велизарию корону, но тот не согласился. Наконец, в результате огромного напряжения сил, в 555 г. Италия была присоединена к Византии. Покорённая страна разорялась с такой же жестокостью, как и Африка. Население стонало от страшных налогов империи; поэтому, когда через тринадцать лет в Италию вторглись лангобарды, они без труда покорили себе эту византийскую провинцию. В руках империи остались лишь три города: Неаполь, Рим и Равенна.
Гораздо легче обошлось присоединение к Византии южной Испании, где господствовали в то время вестготы. И здесь, как и в Африке, завоевание было облегчено глубоким упадком вестготской Испании, которую раздирали в то время внутренние смуты и религиозные распри. После этой победы Восточная Римская империя стала господствовать почти на всём западном Средиземноморье. Наконец. последней победой царствования Юстиниана был захват южного берега Крыма.
Гораздо хуже обстояли дела Византии на востоке и на севере. Постоянные набеги на Византию совершали персы с востока, гунны и славяне —с севера. Юстиниан ничего не мог с этим поделать силой своего оружия, и ему приходилось поэтому применять всё своё дипломатическое искусство и изворотливость, чтобы обезопасить себя от страшных врагов. Выработалось убеждение, что варваров нельзя покорить в их пустынях, как нельзя исчерпать моря.
От персов Юстиниану удавалось откупаться большими денежными суммами, но против беспрестанной опасности варварских вторжений с севера не помогали даже деньги. Юстиниану приходилось идти на многие уступки: варварам жаловали земли, предоставляли им почётные государственные должности, сажали их на границах империи в качестве защитников последней. Но наиболее излюбленным средством Юстиниана была политика натравливания различных варварских племён друг на друга, что ослабляло их во взаимной борьбе. Эта политика, известная под именем «divide et impera» («разделяй и властвуй»), которая вела своё начало ещё от древнего Рима, вместе с другими уступками Юстиниана помогала (хотя и не надолго) удерживать варваров от нападений.
Положение завоёванных стран, помимо дурного управления и финансовых вымогательств, отягощалось ещё политикой крайней религиозной нетерпимости, которую неуклонно проводил Юстиниан во всех уголках своей обширной империи.
Религиозное состояние Византии в VI в. было чрезвычайно усложнено вследствие разнообразия боровшихся между собой верований. По всей империи были распространены многочисленные ереси; не вполне умерло и язычество. Юстиниан объявил жестокую борьбу всем, кто не исповедовал православия. Его законы устраняли еретиков от всех общественных должностей (гражданских, военных, муниципальных), запрещали им заниматься адвокатурой и быть профессорами, отказывали им в праве наследства. Еретики подвергались ссылкам и даже казням.
Религиозная политика Юстиниана определялась не столько его личным благочестием, сколько тем, что под прикрытием религии император мог бороться со всеми, кто не подчинялся его власти. Единое государство, единая церковь, единый закон — такова была формула, в которую сводились правительственные идеи Юстиниана.
Юстиниан считал себя высшим авторитетом во всех религиозных делах, учителем церкви и её господином. «Держись моего мнения, не то я тебя сошлю», — говорил он осмеливавшимся спорить с ним. Юстиниан очень любил всевозможные диспуты на религиозные темы и, конечно, всегда оставался в них победителем, так как в запасе у него постоянно были неоспоримые аргументы: тюрьма, ссылка или даже костёр.
Часть седьмая. Продолжение в части восьмой.