Партия «зелёных» в эпоху Юстиниана особенно активно выражала своё недовольство политикой правительства, так как во главе её стояли крупные землевладельцы, преследуемые Юстинианом. Накоплявшееся недовольство «зелёных» однажды прорвалось и превратилось в грандиозный мятеж, известный в истории под названием «Ника» (т. е. «побеждай»). Прокопий пишет, что этот мятеж «вопреки ожиданию оказался самым большим и завершился большим несчастьем для народа и сената». Предлогом послужило недовольство населения злоупотреблениями императорского чиновника Калоподиоса. Это произошло 11 января 532 г. На ипподроме в этот день происходили бега. Император присутствовал на них с большой торжественностью; на этот раз зрители были сильно возбуждены. На ступенях, где сидели «зелёные», непрерывно шумели и свистели.
Партия «зелёных» по всякому поводу открыто выражала своё дурное настроение. Наконец, выведенный из терпения Юстиниан приказал своему глашатаю обратиться к народу с запросом, и тогда между уполномоченными «зелёных» и императора начался удивительный диалог, во время которого жалобы, сперва почтительные, вскоре превратились в жестокие обвинения, в которых гнев перемешивался с иронией.
З е л ё н ы е. Долгоденствие императору Юстиниану! Да будет он всегда победоносным! Увы, лучший из государей, нам творят всякого рода несправедливости. Богу известно, мы не можем их выносить дальше. Однако мы страшимся назвать нашего притеснителя из страха, что его неистовство усилится ещё более и мы подвергнемся большим опасностям.
Г л а ш а т а й. Никто не делает вам зла.
З е л ё н ы е. Нас преследует один человек.
Г л а ш а т а й. Не знаю, кто этот человек.
З е л ё н ы е. Нет, ты хорошо знаешь, трижды августейший, кто теперь наш палач.
Г л а ш а т а й. Я не знаю, кто вас преследует.
З е л ё н ы е. Ну так это, владыка мира, спатар Калоподиос.
Г л а ш а т а й. Калоподиос не имеет никакого дела с вами.
З ел ё н ы е. Что бы там ни было, но он испытает участь Иуды. Бог скоро накажет его за несправедливость.
Г л а ш а т а й. Вы, очевидно, явились сюда не для того, чтобы смотреть на представление, но чтобы оскорблять правящих!
З е л ё н ы е. Да! Кто творит нам зло, того постигнет участь Иуды.
Г л а ш а т а й. Всякий свободный человек может появляться, где хочет.
З е л ё н ы е. Мы сами знаем, что мы свободны, но нам не дают возможности пользоваться свободой. И если какой-нибудь свободный человек подозревается, что он «зелёный», общественная власть тотчас подвергает его каре.
Г л а ш а т а й. Вы не боитесь за свои души, висельники!
З ел ё н ы е. Пусть запретят цвет, который мы носим, и правосудию нечего будет делать. Ты позволяешь, чтобы нас убивали, и сверх того ты приказываешь, чтобы нас наказывали. Ты — источник жизни, а ты умерщвляешь, кого захочешь. Поистине, человеческая природа не может выносить подобных противоречий. Ах, лучше было бы, если бы по воле небес твой отец вовсе не родился: он не породил бы убийцу.
С этими словами партия «зелёных» толпою вышла из ипподрома, чем наносилось самое тяжкое оскорбление, какое могло быть сделано императорскому величеству.
Начались аресты мятежников. Но вместе с «зелёными» без разбора хватали и «синих». Это вызвало возмущение последних, и они примкнули к восставшим. Общественные здания и дома частных лиц предавались огню; три дня огонь, раздуваемый жестоким ветром, продолжал своё опустошительное дело. «Город, — говорит очевидец, — представлял собою кучу чернеющих домов, он был наполнен дымом и золой; всюду распространившийся запах гари делал его необитаемым, и весь вид его внушал зрителю ужас, смешанный с жалостью». На улицах раздавались победные клики мятежников, с провозглашением смерти императору, с требованиями нового государя. «Сама империя казалась накануне гибели», — прибавляет современник.
«На пятый день восстания, к вечеру, Юстиниан велел Ипатию и Помпею, племянникам бывшего императора Анастасия, идти как можно скорее домой — потому ли, что он подозревал их в замыслах против его жизни, или и сама судьба вела их к тому. Они же, боясь, как бы народ не принудил их царствовать (как это и случилось), говорили, что несправедливо поступят, оставив своего царя, когда он подвергается такой опасности. Услышав это, Юстиниан проникся ещё большим недоверием и настойчиво приказал им немедленно удалиться. Оба они отправились домой и, пока была ночь, оставались там.
На следующий день, с восходом солнца, сделалось известным в народе, что оба они устранены от пребывания во дворце. Поэтому весь народ побежал к ним, провозгласил Ипатия царём и повёл его на площадь, чтобы принять ему на себя ведение дел.