Царствование Анастасия считалось золотым веком для византийской знати. Император сквозь пальцы смотрел на все насилия и беззакония аристократов, ничем не стесняя произвола своих любимцев. И когда в 518 г. император - аристократ Анастасий умер, в Византии нашлось немало людей, пожелавших увидеть на императорском престоле человека, не связанного с аристократией своим происхождением, симпатиями и взглядами.
Грубоватый и энергичный Юстин, сохранивший до конца жизни простоту солдата, казался желанным кандидатом на императорский престол. Аристократы втихомолку высмеивали его неотёсанность, безграмотность, его манеры, зато мелкие и средние землевладельцы, купцы, и главное, армия, возлагали большие надежды на этого решительного человека, вышедшего из народной среды.
Много врагов оказалось у нового императора в рядах знати, но ещё больше сторонников он нашёл в средних слоях населения. И только рабы и колоны отнеслись к появлению нового императора равнодушно. Для них с его приходом к власти ничего не изменилось.
Будучи бездетным, Юстин с ранних пор принял участие в сыне своей сестры, которого звали Юстинианом. Юстин вызвал племянника в Константинополь, усыновил его и позаботился о том, чтобы дать ему блестящее образование. Далее император приобщил Юстиниана к управлению империей, и тот своими дарованиями и дипломатическими талантами оправдал надежды, возлагавшиеся на него дядей. Когда в 527 г. умер Юстин, императорская корона перешла к его племяннику Юстиниану.
Тридцать восемь лет (527—565) царствовал Юстиниан над Восточной Римской империей, но правление его оставило столь заметный след в истории, что весь VI в. называется веком Юстиниана.
Внешность Юстиниана хорошо передаёт мозаичное изображение императора в церкви св. Аполлинария в Равенне. Всё в этом облике говорит о властном характере и сильных страстях.
Свидетельства современников подтверждают это впечатление. Юстиниан считал себя живым законом, совершенным воплощением неограниченной власти. От высочайшей воли самовластного монарха должно было зависеть всё — государство, религия, закон. «Он не позволял никому на всём пространстве империи принимать малейшее решение по собственному почину», — говорит Прокопий, современник и историк Юстиниана. Юстиниан считал себя продолжателем римских императоров и поэтому стремился окружить своё .императорское достоинство всевозможной пышностью и всяческим великолепием.
Усердной помощницей в этом была жена Юстиниана — Феодора. Как и он, Феодора совершила головокружительную карьеру. Дочь сторожа в зверинце, Феодора сначала была цирковой актрисой, совмещая эту профессию с проституцией. Как говорят её биографы, она была красоты несравненной — «такой, что слова и искусство людей не в силах её изобразить». К тому же она обладала умом изворотливым, любознательным и изобретательным на выдумки, отличаясь коварством и остроумием. Надменные сенаторы,- полные высокомерия, никогда не могли забыть происхождения Феодоры, того, что эта женщина перешла с цирковой арены и улиц на трон. Прошлое Феодоры давало повод к тайным насмешкам и клевете. Её чернили и всячески порочили те, кто хотел бросить тень на Юстиниана, сделавшего её своей женой.
Став императрицей, Феодора быстро освоилась со своим новым положением. Как истинная выскочка, она старалась увеличить блеск и великолепие своего двора, требовала себе раболепного поклонения. Она установила, чтобы высшие сановники, являясь перед Юстинианом и перед нею, повергались ниц и смиренно лобызали пурпуровый сапожок царственной особы. Феодора требовала, чтобы, разговаривая с нею, её титуловали как можно чаще «ваше величество», и приказывала наказывать как неуча всякого, кто погрешал против малейшей детали церемониала.
Особенной пышностью и торжественностью отличался придворный этикет при приёме иностранных послов. Юстиниан заботился о том, чтобы поразить варваров и закрепить в них глубокое и грозное впечатление византийского могущества; для этого перед послами развёртывали весь блеск роскоши, всю утончённость восточного этикета. В великолепных залах дворца по боковым стенам выстраивались гвардейцы. В руке у каждого был золотой щит, на голове — золотой шлем с развевающимся красным султаном, у бедра — меч, а на плече — обоюдоострая секира; впереди них стояли знаменосцы с гордо поднятыми разноцветными знамёнами. Как гвардейцы, так и знаменосцы подбирались гигантского роста и крепкого телосложения. Между этими двумя рядами людей медленно шли послы, поражённые размерами великолепных и многочисленных зал, через которые они проходили, роскошью костюмов и оружия.