В конце V в. н. э. три молодых крестьянина из Македонии покинули свои родные горы и отправились искать счастья. На них была бедная одежда, и единственное их достояние составлял скудный запас сухарей в мешке за спиной. Но это были сильные, крепкие люди, и они были твёрдо уверены, что сумеют выбиться на дорогу и разбогатеть.
Шли они пешком в Константинополь, в этот «царственный град», «мастерскую вселенной», как величали его современники. С детства слышали наши путники о несравненной красоте столицы, украшенной чудесными площадями, роскошными храмами, портиками и всем, что только способны создать природа и искусство. В самые дальние уголки проникала слава о мировой торговле Константинополя, об искусных его ремесленниках; золотая парча и пурпур, тончайшие изделия из золота, драгоценных камней и слоновой кости вызывали восхищение не только у варваров, но и в культурных странах Китая, Индии и Персии, куда проникали византийские купцы.
Нигде не устраивалось таких пышных празднеств, нигде не было таких щедрых раздач городской толпе, как в Константинополе. Нигде не было столько школ, административных и судебных учреждений, как в столице. Недаром окружающему варварскому миру Константинополь казался каким-то манящим городом-сказкой, легендарным городом на берегах Босфора, окружённым, как венком, голубым морем и сияющей красотой рощ, окаймляющих береговые бухты.
Всё это было хорошо известно трём македонским крестьянам. Поэтому они и шли именно в Константинополь, в это «солнце всего царства, сияющее богатством и славою». Они не думали сейчас о том, что в столице наряду с красотой и роскошью были многочисленные узкие и зловонные улицы, тесно застроенные высокими домами с десятками каморок, заселённых городской беднотой. Они не думали о том, что Константинополь был заполнен голодным и нищим людом, не находившим для себя ни постоянного заработка, ни пропитания, что в царственной столице рядом с дворцовой пышностью ютилась вопиющая нищета, — молодые люди ждали от судьбы только радости и удачи. Но самые дерзкие их мечты не могли предугадать того, что одного из них ожидала императорская корона.
По прибытии в столицу приятели поступили в императорскую гвардию. Храбрость и ревностная служба одного из них доставили ему быстрое повышение: он стал офицером, затем генералом и далее сенатором. Когда в 518 г. умер император Анастасий, наш герой был возведён на престол: то был император Юстин I. Этот македонский крестьянин едва умел читать и совсем не умел писать; чтобы он мог подписывать государственные бумаги, пришлось сделать деревянную дощечку с вырезанными буквами его имени; по прорезям дощечки император неуверенно выводил свою подпись.
Как же удалось Юстину достичь императорского престола? Как смог он обеспечить этот престол за собою? Здесь сыграли роль не только настойчивость и воля его самого. Обстановка, сложившаяся в ту пору в Византии, создавала Юстину надёжную опору.
Со второй половины V в. Византия служила убежищем для многих представителей римской аристократии. То было время, когда Западная Римская империя распадалась под напором варваров-завоевателей, под влиянием грандиозных восстаний, поднятых рабами и зависимыми земледельцами — «колонами». Массы рабов и колонов поднимались против своих вековых угнетателей, стремясь уничтожить ненавистный для них Рим.
Богатые и знатные сенаторы в ужасе бежали из охваченных пламенем восстания западных провинций. Они держали путь на восток, где правил император Анастасий, которого считали другом и заступником аристократии. Этот император щедро одаривал сановных беглецов. Он дарил им обширные земли, вместе с сидевшими на этих землях подневольными людьми. Он старался вознаградить италийских сенаторов-рабовладельцев за всё то, что они утратили на родине.
К концу царствования Анастасия сильно возросло значение знати. Знать увеличилась численно и приобрела новые права. Могущественные сенаторы-землевладельцы допускали насилия над своими беззащитными соседями. Они силой захватывали чужие участки. Они содержали многолюдные отряды — так называемые «ойкии» —и во главе подобных ойкий совершали нападения, держа в страхе окрестное население. Случалось и так, что какой-нибудь землевладелец, сам распоряжался, сам судил и даже строил собственную тюрьму, куда помещал тех, кого считал врагами. Жертвами их были вовсе не только рабы или подневольные колоны – мелкие и средние землевладельцы дрожали за судьбу своих участков и нередко, боясь сенатора-соседа, признавали себя зависящими от него людьми, лишь бы этой ценой спастись от насилий и разграбления.