В глубине дворца раздавались тихие шаги. Их можно было бы назвать кошачьими, но не было в них привычной кошкам грациозности — скорее, несмелость и робость ступающего заглушала их. Не кот, не сфинкс, а человек шел по дворцовым покоям. Человек, который ни разу не был героем, но, по воле случая, теперь должен был претендовать на эту вакансию.
Старший сфинкс — чудовище, почище любых драконов, если приглядеться получше — открыл огромную пасть, демонстрируя зубы-крючья с висящими на них трупами бывших посетителей дворца. Парень поежился. Да уж, фантазия разыгралась невовремя — на зубах были не трупы, а лишь островки грязи, правда, довольно больших и зрелищных размеров.
«Если удастся выбраться отсюда — изобрету зубную щетку для сфинксов», — подумал он. Тоже как будто невовремя и не к месту. Но почему бы и не подумать какую-нибудь несерьезную мысль, пока сфинкс зевает?
Старший потянулся — вот уж кто здесь напоминал огромного кота! — и чуть-чуть порастерял свою грозность. Это был продуманный шаг — нежданный посетитель и так уже трепещет, как кленовый листочек на ветру, разве подобает такое поведение будущему герою? Пусть расслабится, изложит суть проблемы. А там уж и разберемся — съесть или помиловать. Сфинкс кивнул, великодушно разрешая парню молвить.
— Мне нужен клубок, — тихо, но уверенно сказал парнишка.
Сфинкс удивленно приподнял бровь. Экий молодец! Не представился даже, а уже магический артефакт требует! Разве так дела делаются? Будь на его месте Средний — осталась бы от наглеца лишь горстка пепла. Или нет, стал бы парень тем самым клубком, что сейчас от него просил, да только вряд ли бы это ему много удовольствия принесло. Может, даже и в самый обычный клубок, тот, из которого свитеры вяжут, Средний бы его превратил — тоже, согласитесь, радости мало. Сам виноват — не уточнял же! Но, к счастью для юного героя, Старший был существом серьезным и далеким от демонических замашек. Кроме того, сфинкс немного сочувствовал своему гостю. Неспроста же говорят, что сфинксы всезнающи — история этого бедолаги была ему известна. Может, стоит предостеречь того от неразумных действий? Не справится ведь… слишком юн, слишком безрассуден. Но искренен. И этим вызывает симпатию даже у беспристрастного, казалось бы, сфинкса.
— Я знаю, зачем тебе клубок, — прогромыхал Старший, и от вибраций его голоса причудливо затанцевали дворцовые своды, — но не зря ли ты стараешься? Те люди…они ведь прогнали тебя. Зачем ты хочешь их спасти?
Парень склонил голову, признавая правоту сфинкса. Когда-то кто-то говорил ему, что сфинксы работают психологами у древних богов, поэтому души обычных смертных для них как книжка раскрытая, притом даже не детективчик средней руки, а так, букварь для дошкольников. Но и им порой приходится объяснять очевидные вещи — особенно, если даже для тебя самого они не столь очевидны, как хотелось бы.
— Они не такие, — глухо сказал он, — просто… в них что-то изменилось. Это темное колдовство, я знаю. Оно заставило их заплутать в собственных душах и теперь у моих друзей глаза каменно-холодные, как у старых статуй, а всякое чувство так сильно разбавлено равнодушием, что будто и не существует вовсе. Они не прогоняли меня, но и не удерживали — я сам решил придти к тебе, сфинкс, потому что слышал про волшебный клубок, хранящийся в твоем дворце. Говорят, он указывает верный путь любому, кто возьмет его в руки. Мне кажется, он поможет им отыскать верную дорогу в себе и тогда они снова станут прежними, да-да, я в этом почти уверен! И я внесу за него любую плату, которую ты потребуешь. Просто назови ее — и дело за мной.
Старший печально посмотрел на парня. Он неспроста назвал его друзей виноватыми во всей этой истории. Когда-то славной компании некогда верных товарищей, странствовавшим вместе, пришлось понести тяжелую потерю, общую для всех — один из них превратился в самое настоящее чудовище и не было никакого противоядия, чтобы вернуть ему прежнюю сущность. Прежде, чем окончательно потерять разум, этот несчастный убежал как можно дальше от тех, кто раньше был близок ему, чтобы не причинить им вред, когда забвение окончательно расправится с воспоминаниями его человеческой натуры. И всем было плохо потерять того, кто путешествовал вместе с ними, и всякий из них слишком болел душой, чтобы идти дальше. Тут-то и встретился на их дороге кот со змеиными глазами, любезно предложивший ребятам чудесную вату, способную залечить любую душевную рану. Все, не поколебавшись, приняли этот волшебный дар, лишь этот парень отказался, почуяв неладное. Интуиция — порой весьма славная штука. Ему было не менее тяжело, чем другим, и уж никак не менее больно, но он знал, что эта боль естественна, а всякие чары от странных котов способны сыграть плохую шутку с теми, кто примет их в себя. Они и сыграли — магическая вата так славно залечила раны, что заткнула собой все чувства странников. С тех пор и стали они как будто неживыми, равнодушными к друг другу и к миру. Все сделали свой выбор в этой истории. Так почему парень должен отдуваться за неразумность своих друзей? А Средний, конечно, знатно напакостил, но мало ли кроме него демонов, охочих на подобные выходки? Не он — так другой околдовал бы этих недотеп. Кто хочет потеряться, тот потерян уже заранее.
— Плата здесь лишь одна — твоя смерть, — при этих словах парень вздрогнул, но не отвел глаз от Старшего. Кажется, отчаяние в нем уже закипело до того градуса, при котором оно отливается в смелость.
— Я готов, — сказал он, с надеждой смотря на того, кто вынес столь неприятный приговор, — ты ведь не обманешь меня? Отдашь клубок моим друзьям, когда я умру?
— Я никогда не обманываю, — обиженно громыхнул Старший, не любивший, когда его путали со Средним, но тут же смягчился, — однако я не хочу брать с тебя такую большую плату, хоть ты и готов заплатить ее сполна. Одумайся и продолжай путь один. Друзья, переставшие быть друзьями, не стоят твоей жертвы.
Впрочем, эти слова были напрасны — слишком хорошо Старший знал, что ответит парень. Эх, если бы можно было просто отдать ему клубок — хороший ведь человек, много ли вообще на свете таких хороших? Но, по законам волшебного бытия, которому подчинялись все старшие в семьях сфинксы, выхода было всего лишь два: либо гибель просящего, либо… и вот внезапно второй выход показался не таким уж чудовищным.
— Я не отступлюсь, — горько усмехнулся герой, — мне кажется, смерти не победить, если мы оба постараемся, правда? Во всяком случае, стоит попробовать. Терять-то уже нечего.
Старший растерянно кивнул. Ему показалось или смертный отгадал загадку, слишком каверзную даже для него? Невероятно, однако похоже на то. Не так уж глуп этот юноша, раз ему по зубам ребусы божественной сложности. Сфинкс на секунду закрыл глаза — а затем снова открыл. Перед ним витал в воздухе хрустальный шарик — уменьшенный до размера игрушки мир героя. Стоит только легонько занести лапу и…
— Залезай на меня и держись крепче, — предупредил Старший парня, — полетим мы очень быстро. Но, если постараться — то удержишься, конечно. Тут уж ничего сложного.
Парень кивнул, залезая на спину гигантского кота — сфинксов всегда удобней представлять просто котами, если позволяешь себе такую фамильярность.
А потом… сфинкс занес лапу и разбил шар вдребезги.
«Это не мой мир погиб», — успокаивал себя парень, закрывая глаза, — «это просто кот разбил елочную игрушку».
И они полетели — так быстро, чтобы обогнать тысячи хрустальных осколков и успешно приземлиться в мире новом, где, однако, было все по старому. Но без старых погрешностей, что делало его куда лучше. Прежние друзья снова в сборе, не заколдованные, не статуи и не чудовища. Когда выхода всего два — либо смерть прекрасного человека, либо гибель его мира — можно выбрать второе, хорошо зная, что в параллельных мирах всегда найдется хорошая резервная копия.
Старший протянул парню клубок.
— Он мне все еще нужен? — удивился тот, принимая дар.
— Такие штуки всегда пригодятся, — улыбнулся рыжий кот.
А Младшую-то можно понять — облик вполне симпатичный. Носить бы, не снимая.