Строительство Ижевского завода шло очень медленно. Недоставало рабочих рук. Большинство крестьян из дальних селений не выходило на работу.
Посылка Москвиным своих нарядчиков по приписным селениям не давала желаемых результатов. За два года - 1760 и 1761 - завод не был готов и наполовину.
Осенью 1761 года Москвин вызвал к себе на завод из каждого селения выборных людей и потребовал от них выслать всех без исключения приписных крестьян на заводские работы, грозя ослушникам жестоким наказанием по примеру расправы с крестьянами Сивинской волости.
После возвращения выборных в селениях произошли сходы крестьян, которые горячо обсуждали вопрос о том, как избавиться от заводских работ.
Не следует ли послать ходоков к императрице в Петербург по примеру жителей села Котловки, которые, отказавшись работать на заводе Демидова, послали ходоков в столицу? — спрашивали себя крестьяне.
Особенно неспокойно было в эти дни в селе Костенеево, приписанном к Ижевскому заводу. Здесь сторонники отказа от заводской работы выступали более активно. Однако сход колебался принять какое-либо решение.
В эти дни в Костенеево вернулся крестьянин Василий Пономарев, который рассказал, что на базаре в селе Мамадыш он встретил крестьянина Антона Михайлова из Котловки.
Тот ему сказывал, что привез из Петербурга печатный указ, по которому на заводские работы посылать крестьян не велено, что этот указ будет на пользу и им, костенеевцам.
Сообщение Пономарева всколыхнуло костенеевцев, они увидели какой-то проблеск возможности избавиться от заводских работ. Сход решил послать в Котловку Григория Черепнина. Абрама Семенова и Ивана Карпова, чтобы они списали копию с того указа.
Котловские крестьяне как раз только что получили письмо от своих посланцев из Петербурга и копию указа царицы Елизаветы от 12 октября 1761 г.
В этом указе говорилось о повышении подушной подати до 1 рубля 70 копеек, вместо 1 рубля 10 копеек, но в нем ничего не говорилось о том, что приписные крестьяне должны зарабатывать эту подать на заводской работе.
Обсуждая указ, крестьяне вспомнили, что вовремя приписки их к заводам не был объявлен указ императрицы о приписке. Поэтому, коли в новом указе об этом также ничего не говорится, то, следовательно, они не обязаны работать на заводе. К тому же ходоки котловцев писали, что они будут добиваться и надеются на основании этого указа добиться освобождения от заводских работ.
Они советовали односельчанам до их возвращения домой на работу никому не ходить. Таких вестей было достаточно, чтобы свыше двух тысяч крестьян категорически отказались работать на заводе Демидова.
Посланные из Костенеева крестьяне прочли этот указ, списали с него копию. Котловцы настойчиво склоняли их последовать своему примеру и также отказаться от работы на заводе.
Возвратясь в Костенеево, ходоки рассказали на сходе о том, что делается в Котловке и прочитали указ. Сход дружно решил: на заводскую работу не ходить. Тут же послали гонцов в другие селения, чтобы оттуда слали в Костенеево грамотных людей для списывания копии указа.
Вскоре указ распространился по всем приписным селениям и горячо обсуждался на сходах.
Почти все крестьяне выражали готовность отказаться от заводских работ. Только отдельные колебались, думая: как бы не было хуже. Сомнение вызвал и сам указ: действительно ли по его смыслу крестьяне не обязаны выполнять заводские работы?
За разъяснениями крестьяне ряда сел обратились к местным священникам. Те подтвердили крестьянское толкование указа царицы. Это укрепляло единодушное большинство. Сходы повсеместно приняли решения: на заводскую работу не ходить.
Одновременно крестьяне ходатайствовали перед представителями власти о том, чтобы это освобождение было оформлено официально. Так поступили котловцы, пославшие своих ходоков в Петербург, так стали действовать и крестьяне, приписанные к Ижевскому заводу.
Один из грамотных крестьян села Суши (оно же Архангельское) Сидор Знаев, посланный односельчанами в Костенеево для списания копии указа, съездил также в Котловку.
Там он прочитал печатный указ, советовался с котловцами но, возвратившись домой, рассказал на сходе, что по этому указу можно добиться освобождения от заводских работ, для чего надо послать ходоков в Казань к губернатору.
Сушинские крестьяне согласились с этим предложением и избрали ходоком Знаева. Лишь отдельные крестьяне сомневались: не будет ли худо от этой затеи? Но Знаев с уверенностью говорил: надейтесь на меня.
К этому решению присоединились также крестьяне ближайших деревень: Глубокий Лог, Нижняя Тойма, Верхние Заструги и Нижние Заструги. Они избрали ходоком от себя крестьянина Данилу Кондратьева.
На расходы ходокам собрали по пяти копеек с души, набрав пятнадцать рублей сорок восемь копеек. Только выборный из деревни Нижняя Тойма Андрей Бабушкин противился посылке ходоков и пытался склонить односельчан на свою сторону.
Знаев побывал и в Костенеево, встретив здесь активную поддержку. Коетенеевцы избрали ходоками Игнатия Петрова и Григория Черепнина. Выборы были проведены и в других селениях.
От Тавели избрали Якова Яковлева, от Крымской Слутки — Алексея Никифорова, от Секенеси — Федора Михайлова. Дьячок костенеевской церкви написал прошение на имя губернатора, а священник Козьма Иванов от имени всех крестьян его подписал.