Вопрос, который меня давно интересовал, заключается в том, как воспринимающие и агенты могут работать в общедоступной или, как я также говорю, общей среде; мир, в котором факты восприятия могут быть не только познаны через восприятие, но также могут быть известны другим людям. Публичный характер воспринимаемого мира лежит в основе состояния таких существ, как мы; все о социальном аспекте нашего существа начинается оттуда. Что бы вы ни думали о природе социальных и этических правил и норм, о естественном языке и методах получения и рассеивания знаний: вначале обычно подразумевается молчаливое предположение о среде, в которой соответствующие факты раскрыты.
И все же совсем не легко объяснить публичный характер нашего окружения. Все восприятие откуда-то, и разные воспринимающие наслаждаются различным, зависящим от точки зрения опытом окружения, в котором они работают: как же тогда возможно общее восприятие восприятия об этом? Этот вопрос формирует руководящую нить в исследовании, проводимом в Общем мире., На него нельзя дать прямой ответ, обратившись, например, к почтенному концептуальному направлению «Проблемы других умов», в котором спрашивается, как можно понять, что ментальные предикаты в равной степени применимы к себе и другим. На него также нельзя ответить с точки зрения дискуссии о «чтении мыслей», вопроса о том, как мы можем перцепционно узнать о психической жизни конкретных других. Вы также не можете удовлетворительно решить эту проблему, обратившись к характеру обычного восприятия; например, рассматривая, как некоторые особенности воспринимаемых объектов могут быть представлены независимо от опыта. Все эти темы имеют значение, но ни одна из них сама по себе не объясняет, как мы живем в мире, в котором факты восприятия могут передаваться и распространяться. В поисках такого объяснения должны объединиться две, очевидно, разные части исследования: вам нужно рассмотреть вопросы о конституции нашей социальной природы, а также вопросы о конституции нашего воспринимающего окружения.