С экранов телевизоров по всем двум каналам регулярно Брежнев читал как бы свои монологи, внушая трудовому народу, как надо работать, учиться и жить.
Но мы жили своей ребячьей жизнью, совершенно не проникаясь чаяниям генсека.
Седьмой класс, за окном зима. Мы поднимаемся на верхний четвертый этаж на самый наискучнейший предмет химии. Однако, мой друг Саша так не считал. Он знал химию и очень любил ее.
Однажды, бегая по спортзалу, под ногами стали «бахать» какие-то бумажки. А это наш химик нахимичил что-то из селитры, ну и накидал на пол.
Когда мы зашли в класс, наше внимание привлекла наставленная на лабораторный стол посуда с различным содержимым. Со слов Шуры, если вынуть из керосина кусочек пластилина (это мы определили на вид щелочной металл натрий), то можно устроить маленький салют.
Дальше действовали по сценарию химика. А именно кусочек металла надо было бросить в снег на улице, где тот должен воспламениться и «бахнуть». Последнее мобилизовало всю мужскую половину класса вокруг стола с реактивами. А Леша уже доставал из банки маленький кусочек металла, похожего на свинец.
С трудом верилось в чудо, которое нарисовал Шура-химик. Тем не менее мы уже бежали с ускорением вниз. На улице Леша почему-то нарушил сценарий и бросил кусок в ближайший высоченный сугроб, тем самым лишив нас самого главного – зрелища. Потому что кусочек превратился в огненный комочек и исчез в толще снега, и где-то совсем в глубине сугроба произвел свое химическое действие. От свиставшего пара из отверстия впечатлений мало…
«Надо кидать на натоптанный снег» - посоветовал Шура.
Решили повторить. Маленького кусочка в банке больше нее было.
«Отрезай, он мягкий» - подсказывает химик, протягивая перочинный нож.
В процессе отрезания Леша проговаривает:
«Он горячий…»
«Он огненный! Не донесу!» - кричит Леха, когда мы уже выбежали на лестничный марш третьего этажа.
Звенит звонок, но у нас дело поважнее – мы бежим!
«Все не могу!»
И Леха метнулся к двери туалета на втором. Металл вылетел из рук сразу за порогом двери, но Алексей успел задать ему траекторию и точно попал в сливное отверстие в полу. Отверстие было заполнено жижей, которая тут же забурлила, а по периметру стал кружить огненный шар. Зрелище было как удивительно красивым, так и угрожающе неизвестным.
Лешка пытался остановиться, но толпа любопытствующих так стремительно и сильно даванула, что, когда металл исполнил свое назначение, Леха как раз был над бурлящей лункой.
Туалет опустел мгновенно. Содержимое лунки «улетучилось», растворилось на потолке, на стенах, на одеждах тех, кому посчастливилось это видеть.
В дверном проеме появилась Римма Гавриловна с каменном лицом и глазами, полными ярости. Но, как настоящий педагог в слух она произнесла:
«За тягу к знаниям – пять, за дисциплину – единица. Что с глазами?»
«Нормально…» - последовал ответ.
«Умывайся и в класс.»
Когда мы с Лехой поднимались по лестнице, то слышали, как наш замечательный педагог оправдывалась перед директором:
«Не поверите! Первый раз понадеялась на подростковую нелюбовь к химии и пацанскую лень…»
Тем, кому посчастливилось сегодня видеть и слышать представление, устроенное Лехой, благоухали непередаваемым амбре.
Еще несколько дней в школе обсуждали случившееся, но в целом обошлось без последствий. А мы к химии стали относиться пристальнее.