В ночь полнолуния возле Бруно-Медведя собрались все дети селения. Это было волшебное время. Время большой сказки. Один раз в месяц Бруно специально оборачивался большим бурым медведем и рассказывал сказку, не будучи человеком. От этого она становилась совсем уж магической. Согласитесь, редко когда удается послушать историю от огромного хищника
Мелкота расселась кругом возле костра и навострила уши.
- Знаете откуда на реке у нас Лисий камень стоит? Давних дней это дело. Когда я еще только народился, жил в нашем лесу Бобр-Тронта. Он строил свои плотины, помогал реке, ловил рыбу. И припала ему к сердцу Лисица-Атка. Она красавицей была: волосы рыжие, глаза серые, сама ладная. Да вот только характером была вредная и взбалмошная. А еще жадна и завистлива была не в меру. Бывало, попросят у нее детки угощения какого: меду там или ягоды. Она сразу руки в бока упрет, да начнет отчитывать: мол, ты сам-то с руками и ногами. Голова, вроде бы тоже на плечах, а такой ленивый. Не буду я тебе ничего давать. Сам иди да насобирай.
Пришел к ней как-то раз Тронта и говорит:
- Пойдешь за меня замуж?
А Атка ему:
- За тебя? А пошто мне за тебя идти? У меня вон домик какой красивый, а ты что? Поставил себе избушку возле плотины и рад-радехонек?! Нет уж, пока хороший сруб не поставишь, не пойду за тебя.
Обернулся Тронта своим зверем и три ночи грыз самые толстые стволы. Построил все-таки хороший дом, опять к Атке пришел.
Она опять ему говорит:
- Твой-то дом хорош, но не пристало мне в простом доме жить. Хочу я себе жилье не хуже, чем у Сестры-Луны.
Опечалился Тронта, долго думал, что ему делать. Дождался он полнолуния и пошел на дальний утес Каменный зуб. Встретил он там Сестру-Луну и говорит ей:
- Сестрица-Луна, знаешь, поди, что я дом построил большой? - Знаю, - отвечает Луна. - А помоги мне его волшебным сделать. Уж больно мне хочется, чтобы он красивым стал, не хуже твоего. - Для себя просишь? – говорит Луна. - Для себя, - ответил ей Тронта.
Но знала Сестра-Луна, что это Атка-Лисица завидует ее дому.
- Помогу тебе, коли труда не боишься. Иди к старому Илду-Лососю и попроси у него его чешуйку. Самую маленькую бери. Потом разрежь ее на тысячу кусочков и подбрось их в следующую полночь вверх. Тогда-то я и сделаю твой дом самым что ни на есть волшебным.
Послушался Тронта Сестру-Луну, сделал, как она говорила. Три ночи трудился, но смог все-таки разрезать самую маленькую чешуйку на тысячу кусочков. Когда полночь настала, подбросил он пыль от чешуи вверх, а Сестра-Луна подула на пыль. Осела чешуя на дом Тронты-Бобра и стали стены, как из серебра, а окна, как из хрусталя.
Снова Тронта пошел свататься к Атке:
- Сделал я, что ты просила. Пойдешь теперь за меня? - Не в чем мне за тебя замуж идти. Вот если добудешь мне платье, чтоб не хуже, чем у Луны было, тогда и приходи.
Пришел Бобр домой. Взял кусок самого могучего дуба да выточил из него неземной красоты корону. По ободу сумеречники растут, а в центре - закатник. И такие они красивые да живые получились, будто и не из дерева вовсе. Так уж он хотел Луну поблагодарить, что всю душу вложил в эту поделку. Снова отправился Бобр на Каменный зуб и стал Сестру-Луну ждать. Пришла она и спрашивает:
- По нраву ли тебе дом твой? - Ой, по нраву. Да только грустно мне в нем одному жить. Припала мне охота жениться. А вот как свататься идти, коли подарка нет? Тебе, вот, смастерил, а невесте моей не могу. Научи меня, Сестрица, как платье добыть, чтоб не хуже твоего было, – достал тогда свою корону Тронта и протянул Луне.
Как надела она корону, так все цветы на ней ожили и волшебством засияли.
- За корону тебе спасибо. Ответь мне, за себя ли просишь? - За себя, Сестра-Луна, за себя.
Но и в этот раз поняла она, что Атка снова ей позавидовала.
- Иди в самую глухую чащу, да дождись Касмина-Паука. Попроси его пряжу тебе соткать. Как вернешься, размотай клубок через реку и жди.
Сделал Тронта, как Луна сказала. Пришел к реке, размотал клубок через реку и стал ждать. Как полночь настала, засияли нитки из паутины, налились серебром волшебным. Получилось из них платье, красоты невиданной. По подолу река переливается, по рукавам закатники цветут, а по вороту звезды горят.
В третий раз пришел он свататься к Атке:
- Достал я тебе платье, не хуже чем у Луны. Теперь пойдешь замуж? - Не пристало мне в таком платье и в таком доме самой угощение готовить. Вот пусть сама Луна с небес спустится да стол свадебный приготовит, тогда и придешь свататься.
Вернулся Бобр домой. Взял кусок самого мягкого дерева да выточил башмачки. И такими они получились ладненькими и ровненькими, что загляденье одно: каблучок из хрусталя, пуговки из ягод.
Пришел Тронта на Каменный зуб в третий раз.
- Понравилось ли твоей невесте платье? - Понравилось. Да вот беда. Как же она в таком платье станет стол праздничный готовить. Помоги уж мне в третий раз, Сестрица, сделай милость. Я вот тебе башмачки сготовил, чтоб ноги твои поберечь. Надела Луна башмачки, засиял хрусталь тысячей звезд. Налились ягоды соком небес. Стали башмачки под стать короне. - Сам просишь? - Сам, Сестрица, сам прошу. - Хорошо же. Ступай-ка к себе в избушку, а невесте своей скажи, чтоб меня дожидалась.
Рассказал Тронта Атке, что ему Луна наказала и отправился к себе в избу. А Сестра-Луна пришла в лунный дом и стала стол свадебный готовить. Ловко да споро у нее все получалось. Снова позавидовала Атка Луне. Как утро настало, пришел Бобр к невесте, а она к нему не выходит.
Смотрит на него в окно и говорит:
- Я - такая красавица. Да с таким приданым за тебя не пойду. Не хочу я за простым деревщиком замужем быть. Ступай в свою избу и не показывайся мне на глаза.
Услыхала Сестра-Луна, какие речи завела Атка. В ладоши хлопнула, и рассыпалось платье паутинное, разлетелось серебро со стен. Испугалась Атка, обернулась лисицей. Из дома выбежала, но Сестра-Луна ее в камень превратила.
Подошла она к Тронте и говорит:
- Возьми вот корону свою и башмачки. Как найдешь свою суженую, будет ей приданное от самой Сестры-Луны. А Атка пусть здесь вовек стоит и видит, какое счастье из-за жадности и зависти своей потеряла.
Вот с тех пор лисий камень на реке и стоит. Только когда Красная Луна восходит, капли воды на нем проступают. Это Атка-Лисица плачет о том, что жадная была и счастья своего не увидела. И стоять ей еще долго, пока вся жадность и зависть из нее слезами не выйдет.