Недавнее сокращение Центрального командования ВС США (CENTCOM), штаб-квартира которого дислоцируется в Аль-Удейда, Катар, может предвещать, как считают западные эксперты, эпохальный сдвиг в сфере безопасности и означать переход от американского доминирования в Ближневосточном регионе к доминированию ЕС. 28 сентября в ходе необъявленных военных учений Вашингтон передал центр управления своими воздушными операциями на Ближнем Востоке с базы Аль-Удейд в Катаре обратно в США.
На военно-воздушную базу Шоу (Shaw Air Force Base), в Южной Каролине, временно перешел и персонал из Объединенного центра воздушных операций (Combined Air Operations Center – CAOC) в Аль-Удейде, что можно назвать «генеральной репетицией». Но, некоторые эксперты предполагают, что это может быть предвестником того, что США вообще уходят с Ближнего Востока.
Журналист Абдулрахман Аль-Рашед тут же написал колонку в Asharq al-Awsat под названием «Американцы уходят из Аль-Удейда?». В то же время бывший директор группы в конгрессе США по терроризму и нетрадиционным войнам Йоссеф Бодански отметил в своем докладе для ISPSW (Institute for Strategic, Political, Security and Economic Consultancy), что Эр-Рияд обратился к Тегерану с предложением о деэскалации напряженности в отношениях между двумя странами из-за опасений скорого вывода вооруженных сил США из региона.
Интересно, что эти учения ускорили объявление о выводе американских войск из северо-восточной Сирии неделю спустя 6 октября, и наряду с январским заявлением президента Дональда Трампа о том, что США могут выйти из Организации Североатлантического договора, похоже, что США неуклонно сокращают свое присутствие в европейской части Средиземноморского региона.
Изменение интересов США в области безопасности. Многие наблюдатели быстро предположили, что подобный сценарий развития событий был бы против интересов США в области безопасности. Например, Аль-Рашед утверждает, что США не могут уйти с Ближнего Востока, «который является энергетическим ключом к миру, включая таких американских конкурентов, как Китай», и что сокращение военного присутствия США в регионе будет компенсировано увеличением иранской военной деятельности.
Действительно, ближневосточные источники энергии важны для стран-импортеров энергии, но это больше не относится к США, которые теперь являются чистым экспортером нефти и газа. С появлением новых технологий для добычи сланцевой нефти и газа и стремлением к альтернативным источникам энергии в связи с проблемами изменения климата, ближневосточное ископаемое топливо может стать менее актуальным с течением времени. Кроме того, в то время как Китай импортирует нефть из региона, его растущие потребности в энергии все чаще удовлетворяются за счет возобновляемых источников энергии, природного газа и электроэнергии, согласно международному энергетическому агентству.
Дезагрегируя данные по потреблению энергии в Китае, можно увидеть, что нефть составляла только 1% от общего объема производства электроэнергии в 2016-м году, при этом уголь оставался крупнейшим компонентом, достигая цифры в 58%, за ним следовали гидроэнергетика - 20% и ветер - 9%. Прогноз для электроэнергетики Китая в 2040-м году оставляет нефти только 0,1% в общей сумме источников. Тем не менее, для Южной Кореи, Индии и Японии нефть для производства электроэнергии занимает более высокое место среди других источников (44%, 25% и 3,7% соответственно).
Таким образом, как тогдашний президент США Джимми Картер издал доктрину Картера и создал CENTCOM в 1980-х годах для защиты американских нефтяных интересов в Персидском заливе, теперь, возможно, настала очередь азиатских стран создать свой собственный CENTCOM. Еще в июне президент Трамп призвал азиатские страны-импортеры нефти, такие как Китай, Япония и Южная Корея, активизироваться и помочь внести свой вклад в безопасность Персидского залива, в то время как другие выдвинули идею азиатского блока безопасности для арабских государств Персидского залива. Таким образом, вместо того, чтобы просто позволить Ирану компенсировать сокращение военного присутствия США на Ближнем Востоке, западным экспертам представляется более вероятным, что другие субъекты, такие как Китай, Европейский Союз, Россия, Турция, Иран и другие, коллективно увеличат долю бремени в региональной безопасности.
Наконец, США должны реструктурировать приоритеты и разрешить проблему своей «долговой бомбы» в размере 22 триллионов долларов, которая растет на триллион долларов каждый год, причем только ежедневные процентные платежи по ней составляют 1,5 миллиарда долларов.
Как отмечают Гал люфт и Энн Корин в своей книге «Дедолларизация», беспорядочное использование санкций правительством США также провоцирует коалицию отчужденных стран на создание альтернатив для оспаривания долларовой финансовой системы, что влияет на способность США продолжать поддерживать свое большое военное присутствие за рубежом. И если ЕС вмешивается в регионе, в то время как США выходят, то куда это отбросит трансатлантические отношения?
Трансатлантическое разделение труда. Трансатлантические отношения, вероятно, перерастут в новое разделение труда, причем ЕС возьмет на себя больше ответственности за своих восточных и южных соседей, в то время как США сосредоточатся на Азиатско-тихоокеанском регионе. Это связано с растущим расхождением интересов и разрывом в восприятии угрозы, который недавно был отмечен в Организации Объединенных Наций, где США и Россия заблокировали проект резолюции ЕС о вторжении Турции в Сирию.
Раскол был также публично подчеркнут, поскольку президент Европейского парламента Дэвид Сассоли назвал вторжение Турции «актом войны, осуществленным государством НАТО», а премьер-министр Италии Джузеппе Конте предупредил, что ЕС не может принять турецкий «шантаж» и вооружение беженцев, в то время как Трамп рекламировал Турцию как давнего союзника НАТО и что курды не ангелы. Перед лицом внутренней борьбы с агрессивной нео-османской Турцией, «транзакционными» США и потенциальными греко-турецкими и кипрско-турецкими конфликтами в Эгейском и Средиземном морях НАТО начинает трещать по швам.
И по мере того, как США продолжают отворачиваться от Ближнего Востока, возникает вопрос, готова ли армия ЕС, возможно, в большей степени, чем Иран, Россия или другие страны, выступить в качестве нового гаранта безопасности для Евро-средиземноморского региона.
Христина Лина