Двадцать лет назад человечество ждало вспышки на солнце, инопланетного вторжения или ядерной войны, а получило лучший год в истории кино.
Нетрудно представить, какая паника охватила человечество накануне смены тысячелетий: суе верная часть населения не могла не заметить, что три девятки в конце уходящего года явно представляют собой перевернутое «число зверя» из Апокалипсиса, а просвещенный мир ждал синхронного коллапса компьютеров, которые непременно сойдут с ума при переходе от 31/12/99 к 01/01/00. Кинематограф, как наиболее чуткий индикатор общественных настроений, разумеется, должен был отразить параноидальные ощущения, однако это отражение вышло довольно парадоксальным – не боязливым, а вполне бесстрашным. Экраны не захлестнул шквал хорроров, фильмов-катастр оф или унылых мистических триллеров с загробными и религиозными оттенками. Наоборот, 1999 год оказался одним из самых веселых в новейшей истории киноискусства – разнообразным и непредсказуемым, как будто в преддверии близкого конца обреченные режиссеры решили напоследок разгуляться и позволить себе практически все.
Впрочем, как они ни старались, год начался все-таки с ужасов. Одной из самых знаменитых картин 1999-го стала вышедшая в январе «Ведьма из Блэр: Курсовая с того света» – безусловный победитель в номинации «афера года», представляющий собой самую примитивную, базовую комплектацию жанра mockumentary. Наглый расчет авторов «Ведьмы » в сочетании с необычным пиаром (не показывать заранее вообще ничего, кроме половины лица актрисы, выглядывающей из темноты на постере) оказался чрезвычайно эффективным: действительно, зрители, находящиеся на взводе перед концом света , сами все додумают – достаточно, чтобы в кадр е мелькнул смутно опознаваемый обрывок чего-то вроде кишок, свисающих с куста. С высоты прошедших 20 лет можно с легким злорадством констатировать, что авторы этой по-своему талантливой и вдохновенной махинации Дэниел Мирик и Эдуардо Санчес впоследствии, в «мирное» время, когда апокалипсис снова перенесся (или прошел малозамеченным), ничем столь же резонансным себя не проявили. Да и попытки снова стрясти со зрителей деньги, эксплуатируя бренд «Ведьмы из Блэр» (недавняя была предпринята в 2016-м), производят беспомощное впечатление, как это нередко бывает, когда хитрые продюсеры мечтают изготовить гарантированно успешный продукт по беспроигрышному рецепту.
УРОЖАЙНОСТЬ 1999-ГО, ВЕРОЯТНО, ТЕМ И ОБЪЯСНЯЕТСЯ, ЧТО РЕЖИССЕРЫ ДРУЖНО ПОНЯЛИ, ЧТО НИКАКИХ РЕЦЕПТОВ НЕТ, И СТАЛИ ЛОМАТЬ ВСЕ СУЩЕСТВУЮЩИЕ ЗАКОНЫ, ПО КОТОРЫМ БЫЛО ПРИНЯТО РАССКАЗЫВАТЬ ИСТОРИИ.
При этом, похоже, они сами не всегда точно знали, куда их это заведет и как классифицировать полученный результат. Режиссер «Красоты по-американски» Сэм Мендес вспоминает: «Удивительно, как много самых разных жанров подверглись переосмыслению. «Шестое чувство» – это хоррор, триллер или история про привидений? Что такое «Бойцовский клуб»? Что такое «Быть Джоном Малковичем»? Что такое «Красота по-американски» – история про кризис среднего возраста или фэнтези?» В условиях мало чем ограниченной, анархической свободы самовыражения трудно обозначить какие-то четкие тенденции 1999-го, но, пожалуй, можно сформулировать вопрос, посещающий большинство киногероев этого отвязного года: «Нельзя ли внезапно оказаться не собой, а кем-то другим? (Да вот хотя бы Джоном Малковичем.)» Режиссеров интересовала не альтернативная реальность, а альтернативная личность и способы стряхнуть и отколупать с самого себя привычную социальную личину, чтобы встретиться с собой настоящим.
Симптоматично, что в нескольких ключевых фильмах 1999-го герои начинают «путь к себе», поиск своей настоящей идентичности с того, что бросают работу – в «Матрице», «Бойцовском клубе» и «Красоте по-американски». Отдельно эту тему – гнетущей необходимости терпеть офисную повинность – исследует «Офисное пространство» Майка Джаджа, не очень известная в России картина. Герой фильма, сотрудник компании, занимающейся решением «проблемы 2000 года», в результате прерванного сеанса гипноза перестает скрывать свое настоящее отношение к опостылевшей работе, но вопреки ожиданиям его не только не увольняют, а, наоборот, повышают, как амбициозного сотрудника. В Америке «Офисное пространство», кассовый потенциал которого не был подкреплен участием звезд, поначалу крутился в пустых кинотеатрах, и расстроенный режиссер решил, что запоздал со своим сатирическим месседжем о том, что большинство людей не любят свою работу и у нас слишком мало времени на земле, чтобы тратить его на сидение перед монитором.
Развивающий аналогичные идеи «Бойцовский клуб» Дэвида Финчера с его слишком агрессивно й деконструкцией буржуазных ценностей в 1999-м провалился в прокате, еле отбил половину бюджета и казался одной из главных неудач в карьере режиссера и Брэда Питта, однако уже много лет служит отдушиной для грезящего о свободе офисного планктона. Сыгравший главную роль в «Бойцовском клубе» Эдвард Нортон считает, что лучшие фильмы 1999-го отмечены поколенческим страхом перед опасной реальностью: «Люди забыли, как тревожно было в то время. Это была тревога поколения Х, вступавшего во взрослую жизнь, и у этой тревоги были реальные основания. Они выражены в «Магнолии», в «Бойцовском клубе», в «Быть Джоном Малковичем»: беспокойство от того, что тебе предлагают войти в мир, который выглядит немножко неприветливым». Надо заметить, что с тех пор мир не стал более приветливым и комфортным и, чтобы не потерять в нем индивидуальность, бойцовских качеств требуется все больше. Аналогично и не теряющее актуальности «Офисное пространство», из которого до сих пор черпают вдохновение авторы сериалов об ужасах офисной жизни, очень быстро стало культовым в видеопрокате и разошлось на цитаты, оказавшись в 1999-м как нельзя более своевременным: именно в том году Стив Джобс презентовал беспроводной лэптоп как новый этап освобождения офисных рабов от ненавистных им проводов.
Увы, как выяснилось чуть позже, это освобождение было иллюзорным – наоборот, вместе с беспроводным гаджетом офис сам пришел к сотрудникам домой, чтобы оттяпать себе дополнительный кусок их настоящей, частной жизни. Ставшая в наши дни вездесущей «Матрица» начала в 1999-м решительное наступление.
ПО СЛОВАМ ЛИЛЛИ ВАЧОВСКИ, ИХ С СЕСТРОЙ «ИНТЕРЕСОВАЛО МНОЖЕСТВО ВЕЩЕЙ: ВПИСАТЬ МИФОЛОГИЮ В СОВРЕМЕННЫЙ КОНТЕКСТ, УСТАНОВИТЬ СВЯЗЬ МЕЖДУ КВАНТОВОЙ ФИЗИКОЙ И ДЗЕН-БУДДИЗМОМ, НУ И ИЗУЧИТЬ СВОЮ СОБСТВЕННУЮ ЖИЗНЬ».
Получившийся в результате сценарий вызвал недоумение у продюсеров, хотя они интуитивно ощущали, что в сложившейся ситуации, когда многие ранее прибыльные жанры умирают на глазах, а сиквелы старых добрых комиксов проваливаются один за другим, безбашенная «Матрица» – как раз то, что нужно. Однако фильм вряд ли бы удался, если бы Вачовски не встретили третьего любителя философии – Киану Ривза, который в порядке подготовки к фильму не моргнув глазом согласился прочесть «Симулякры и симуляцию» Жана Бодрийяра – мудрый успокоительный трактат, надежно избавляющий от страха перед изменившейся реальностью, поскольку никакой настоящей реальности отродясь не существовало.
Вероятно, вам также будет интересно:
18 главных фильмов осени
15 сериалов, которые нужно посмотреть до конца года